Сто лет безналом
Шрифт:
— Здравствуйте, господин Таранов! — посетитель поднялся и протянул вошедшему руку.
— Рад вас видеть в добром здравии, Олег Сергеевич! — пожал Таранов протянутую руку. — Сколько у нас времени?
Сотников поглядел на часы.
— Пятнадцать-двадцать минут, — сообщил он собеседнику.
— Этого достаточно! Итак…
— Сильнягин дома. Теперь у него есть охрана. Контракт у «Мацуситы» в кармане.
— Как все прошло? — спросил Таранов.
— Замечательно. Все эти ваши примочки — супер. Особенно монетки.
— Сканер применял?
— Нет, обошлось. Все прошло на удивление гладко.
— Не прибедняйтесь, Олег Сергеевич, Коносуке отзывался о вас как о специалисте
— Польщен, — ответил Сотников. — Только одна вещь мне не дает покоя…
— Спрашивайте, не стесняйтесь.
— Почему вы сами не займетесь разработкой альтернативного источника времени? Ваши возможности на порядок выше Сильнягинских! Почему вы просто не возьмете профессора под свое крыло? Почему предпочитаете действовать тайно?
— Все очень просто, Олег Сергеевич, у меня связаны руки. Формально я глава «Таранофф инкорпорейтед», но только формально. На самом деле всем крутят другие люди. Мой накопитель не только средство обогащения и долголетия, это еще и мощное орудие управления людьми. Я понял это слишком поздно. Те, кто держит кормило в своих руках, боятся, что если в мире появиться альтернативный источник времени, мировая экономика вновь рухнет. Ну а то, что она держится сейчас на людских ресурсах, их ни мало не волнует. Сто лет безналом — хорошая цена человеческой жизни, считают они, имея в собственных бездонных карманах тысячелетия! Им проще свернуть мне шею, чем позволить сломать существующий порядок вещей! Поэтому и приходится играть в конспирацию! Выискивать потенциальных изобретателей, не известных широкой публике, а не работать самому. Работать мне просто не дают. Но благо, что у меня есть единомышленники! Только с их помощью я надеюсь приблизить тот миг, когда человеческая жизнь станет действительно бесценной!
Глава 7
Наши дни. Италия.
Провинция «Эмильо Романиа».
Монастырь «Сан-Марино».
Отец-настоятель тяжело поднялся на ноги. Уже неделю он безрезультатно посещал отхожее место. Организм требовал очищения, но так не вовремя разыгравшийся приступ геморроя, не оставлял ему шансов. Монах одернул сутану и болезненно поморщился: анус горел адским огнем, словно бесноватые черти шерудили в его заднице раскаленной кочергой, будоража и без того истерзанную плоть. Вспомнив об исконных врагах рода человеческого, настоятель осенил себя крестным знамением.
— Спаситель терпел… — попытался утешить он сам себя.
Боль не могли унять расслабляющие ванны. Чудодейственные мази, а также грязи из лечебных источников святого Себастьяна, присланные в дар настоятелю епископом Фалернским, не помогали. Не смог справиться с болезнью даже лекарь, выписанный самим папой из Америки. Хотя эскулап и утверждал, что сможет справиться с болезнью, если ему позволят хирургическое вмешательство. Но настоятель отказался наотрез. Лекарь, ничуть не смущаясь духовного сана, обозвал настоятеля невеждой и дикарем, собрал свои чемоданы и уехал из монастыря в тот же день. Отец-настоятель остался с геморроем один на один. Покинув уборную, монах вышел на маленький монастырский двор. Вечерело. Солнце неспешно устраивалось на ночной отдых в пуховой перине облаков. Последние его лучи играли в золотых крестах церкви, наполняя их неземным светом. Настоятель еще раз перекрестился и, шаркая немощными ногами по мощеному булыжником двору, направился в свою келью. Разбитые артритом суставы отозвались тупой болью, но заглушить геморроидальные спазмы не могли.
— Ничего, — продолжал утешать себя настоятель, — Господь и так отмерил мне двойной срок! Так вправе ли я жаловаться на
Настоятелю минул сто шестой год, но он, ровесник прошедшего века, все еще уверенно руководил делами своей маленькой епархии. Отца-настоятеля знало и уважало большинство религиозных деятелей Старого и Нового Света. С его мнением считались. Некогда он занимал высокое место в иерархии католической церкви. Лет пятьдесят назад Священный Синод чуть было не избрал его Римским Папой, но настоятель решительно взял самоотвод. Конечно, быть главой католической церкви престижно, но скромный служитель Господа не хотел похоронить себя под грузом проблем, связанных с сей высокой должностью. К тому же настоятель не любил быть на виду, а Понтифик — лицо публичное. Лишь к старости настоятель позволил себе осесть и взять под свое крыло небольшую епархию. Но Господь почему-то не спешил призывать его к себе, видимо считая, что тот еще не совершил на земле всего того, что Верховный Сюзерен запланировал для своего слуги. Время шло, настоятель дряхлел, но также упорно ожидал последней службы.
— Отец Бенедикт! — оторвал кто-то настоятеля от тяжких размышлений.
Монах обернулся. Через дворик к нему бежал молодой клирик, совсем недавно прошедший обряд посвящения Спасителю. Юноша подбежал к настоятелю и, не смотря на мощенный булыжниками двор, бухнулся на колени, припадая губами к краю сутаны монаха.
— Полноте, Софроний, — ласково сказал настоятель, обнимая мальчишку за плечи. — Поднимайся! Что случилось?
— К Вам посетители, святой отец, — ответил, поднимаясь, мальчишка.
— Кого это принесло на ночь глядя? — задумчиво проговорил настоятель. — А ты, горячая голова, чтоб на колени передо мной больше не вставал! Ты не мне служишь, а Господу нашему Иисусу! Вот перед его ликом колени преклонить — честь великая! А я такой же слуга Господа, как и ты, только жил чуть подольше, и видел побольше! Так что там случилось? — вновь переспросил он мальчишку.
— К вам миряне, святой отец, — сказал послушник, — и с ними городской глава! Они ждут вас в трапезной.
— Хорошо, — сказал святой отец, опираясь на плечо Софрония немощной дланью, — проводи меня к ним. Послушаем, что привело их сюда.
Мальчишка взял настоятеля под локоть, и они, не спеша, отправились в трапезную. Большое помещение тонуло в сгущающемся полумраке. Монастырская братия готовилась вечерять за общим столом. Настоятель поприветствовал гостей, коих усадили там же. Софроний отодвинул кресло во главе стола. Настоятель, кряхтя, занял своё место, прочитал короткую молитву во славу Господа, что не оставляет род людской милостию своею. Получив благословение, братия принялась трапезничать. Отец Бенедикт лишь слегка прикоснулся к пище. В последнее время он практически не ел. Гости тоже едва пригубили монастырское угощение, все остальное время, пока братия вкушала, они сидели с каменными лицами. Наконец, когда монахи насытились и убрали со стола пустые тарелки, настоятель спросил городского главу:
— Что привело вас в такое время в обитель смиренных монахов? Путь сюда не близок!
— Мы пришли к вам за советом, святой отец, и за помощью! — хрипло ответил городской глава. — Старое кладбище вновь ожило! — в глазах главы сквозил ужас.
Услышав о кладбище, отец Бенедикт помрачнел.
— Уже есть жертвы! — истерически продолжал глава. — Вы же уверяли… уверяли, что все кончено!
— Уверял, — неохотно признался настоятель. — Неужели все было напрасно? Все таинства и жертвы?
— Жертвы! — вновь взвизгнул глава. — Близиться курортный сезон! Если туристы прознают, городской бюджет понесет невосполнимый убыток! Туристы — основная статья наших доходов!