Сто лет

Вассму Хербьёрг

— Что это? — спросила она с плохо скрываемым любопытством.

— Посмотри скорее! — Эрда хотела помочь матери.

— Нет, руки прочь! Это только маме! — грозно остановил сестру Рагнар.

Элида поставила коробку на кухонный стол и развязала шнурок. Искусно сплетенный шнурок, похожий на косичку. Прежде чем открыть картонку, Элида вдруг опустила руки и строго посмотрела на сына:

— Надеюсь, ты не выбросил деньги на какой-нибудь пустяк?

А ты посмотри! — засмеялся Рагнар, от нетерпения он переступал с ноги на ногу.

Элида

сняла с коробки крышку и сунула руки в белую шелковистую бумагу. Осторожно развернула ее. Наконец она достала из бумаги маленькую красную шляпку с черным пером.

Открыв рот, Элида уставилась на нее.

— По-моему, ты окончательно спятил! — прошептала она.

Рагнар взял у нее из рук шляпу и смело водрузил ее Элиде на голову чуть-чуть набок. Резинку от шляпы он зацепил за тяжелый пучок Элиды, словно никогда не делал ничего другого.

— Мама, ты настоящая важная дама! — ахнула Хельга

— Ты только посмотри! Да у тебя врожденное благородство! — воскликнул Фредрик, схватил трость и обошел Элиду, разглядывая ее со всех сторон.

— Мама, ты забыла, что я обещал подарить тебе шляпку, когда ты приедешь в Кристианию? Раньше у меня просто не было денег. Пожалуйста, надень ее, когда мы все пойдем в крепость Акерсхюс! — Рагнар был очень горд.

— Это и от меня тоже. Мы ее купили в складчину, — деловым тоном сообщил Хильмар. Он стоял, скрестив руки на груди, и с довольным видом внимательно изучал Элиду.

— В крепость Акерсхюс? — с отсутствующим видом переспросила Элида и подошла к зеркалу.

Стоя там и вертя головой из стороны в сторону, она заплакала. Это были не обычные слезы, которые иногда навертывались ей на глаза, что само по себе было глупо. Нет, она плакала в три ручья.

На кухне воцарилось молчание.

— Она не очень дорогая, — сказал Рагнар, желая утешить мать.

— Ни у кого нет таких сыновей, как у меня! Ни у кого! — всхлипнула она. Быстро сорвала с себя передник и высморкалась в него. К изумлению всех, смотревших на нее.

— Мама! Пройдись, пожалуйста, по кухне! Мы посмотрим, как на шляпе колышется перо, — шепотом попросила Хельга.

И Элида прошлась. Обошла вокруг стола. В окно стучал дождь. Вымытая посуда стояла на подставке, прикрытая клетчатым полотенцем. И маленькая красная шляпка была похожа на лодку, опрокинутую как раз над левой бровью.

— Настоящее птичье гнездо! — с удивлением сказал Карстен.

Перо слегка колыхалось. Самые нижние пушинки, те, что приходятся ближе к телу птицы, цеплялись друг за друга мягкими невидимыми крючочками. Создавая единое целое.

Черное. Сверкающее. Нарядное.

Так сыновья начали обрабатывать Элиду.

Но чтобы идти на праздник в крепость Акерсхюс всей семьей? Сначала Элида этому воспротивилась.

— Вы хотите доконать отца? — спросила она.

Однако чем больше мальчики читали о том, что будет происходить в Акерсхюсе в тот день, тем лучше чувствовал себя Фредрик.

—

Вот увидишь, Элида, все мои опасения, что у меня что-то болит, — это все ипохондрия! — сказал он. — Мне стыдно, что я столько времени обманывал врачей Теперь ясно, что Фредрик Андерсен силен, как медведь!

Мальчики засмеялись.

— Но мы не можем взять с собой туда младших девочек, — напомнила ему Элида.

— Я могу остаться с ними дома, — неожиданно предложила Эрда.

— Нам тоже не обязательно идти туда, так что вас будет не так много. Правда, Карстен? — сказала Хельга.

Глядя в пол, Карстен прикусил губу и кивнул.

Элида сдалась.

Фредрик знал, что она уступит, потому что не захочет лишить его этой радости. Он чувствовал, как она отодвигает в сторону то, что беспокоило их обоих: как он выдержит поездку в город. И само торжество.

Они были на месте за час до официального открытия праздника, назначенного на полдень. Элида в черном собственноручно сшитом костюме. И в красной шляпке, прикрепленной двумя шляпными булавками. Хильмар и Рагнар несли плед, бутылку с водой и зонт — и от солнца, и на случай дождя. Им посчастливилось занять два стула недалеко от оцепленного места, где должны были пройти король и королева. Усадив родителей, они встали у них за спиной, как два телохранителя, чтобы уберечь их от давки.

— В жизни надо все испытать, — весело сказал Фредрик, стараясь забыть встревоженный взгляд Элиды.

— Неужели в Кристиании так много народу? — воскликнула она.

Подожди, еще не все собрались, — сказал Рагнар.

Их теснили шляпы, голоса, зонты, сумки и складные стулья. Элида с трудом справлялась с безграничным страхом за Фредрика — выдержит ли он?

С самого июля, когда они прочитали в газетах, что название города изменится и с 1 января 1925 года он будет называться Осло, все газеты, словно охваченные эпидемией, писали, что это событие должно быть отмечено особыми торжествами. Как будто не знали, что город не может возникнуть или перестать существовать в какой-то определенный день. Разумеется, не считая Судного дня.

— Пусть делают что хотят! — первое, что сказал на это Фредрик. Слишком усталый, чтобы прямо сказать, что он обо всем этом думает. Но это было еще до красной шляпки с черным пером.

Хильмар и Рагнар поддержали его безумство. Его бесстрашие и нетерпеливость. Намерение этой тени отца ехать на извозчике, потом на поезде и снова на извозчике до крепости Акерсхюс, чтобы увидеть короля. Если бы речь шла о том, что он должен увидеть фейерверк или послушать высокопарные речи, она бы этого и слушать не стала. Нет, самым потрясающим было то, что ее сыновья совершенно серьезно считали, что Фредрик, никому не известный республиканец из Русенхауга, не отмеченного ни на одной карте, должен увидеть короля!