Сто ложек кофе
Шрифт:
– Какого черта ты делаешь, Винс? Неужели нельзя было просто провести приятный вечер, потом заняться сексом с женщиной и спокойно уснуть?
– Я к ней пальцем не притронусь, пока трезв, - мрачно сказал Винсент.
– И спать вовсе не хочу... эти кошмары...
– И ты решил, что со всей этой дрянью будешь спать спокойно и без снов? О да! Причем так спать, что больше не проснешься! Ты этого хотел?
– Ты же знаешь, что нет.
– Ничего я не знаю. И мне осточертела твоя тяга к саморазрушению.
Развернувшись, Фредерик молча вышел из комнаты. Винсент сидел, не шевелясь,
***
Когда Кристина проснулась, ей потребовалось некоторое время, чтобы понять, что именно ее разбудило. Оказалось, звонок в дверь. Накидывая халат, она мельком глянула на часы: почти половина первого. Ей стало не по себе от позднего гостя, да и она не знала никого, кто мог прийти в такой час. Может быть, ошиблись?
Дождь стучал по крыше и стенам дома, когда Кристина, чертыхаясь, спускалась по лестнице из спальни, на ходу включая свет. Именно в его тусклом свечении она и увидела Винсента, когда открыла входную дверь. Он был без очков и абсолютно промокший. За его спиной бушевала гроза, сполохами очерчивая тело, будто в дешевом ужастике.
– Можно у тебя переночевать?
Кристина посмотрела на него с удивлением и отошла от двери, пропуская гостя в дом.
***
Комната утопала в тенях и звуках дождя, колотившего в окна. Под этот аккомпанемент огромная плазменная панель на стене демонстрировала фильм - съемку любительской камерой, где двое маленьких детей играли и смеялись на детской площадке. Беззвучная запись, негромко шелестел только проигрыватель, подмигивая полумраку зеленым огоньком.
Анна сидела на полу, лицом к окну и изредка поглядывала на запись. Рядом с ней стояла початая бутылка вина, она сама крутила в руках бокал, бывший то ли наполовину пустым, то ли наполовину полным.
Фредерика давно не было. Она не выходила из комнаты, но слышала, что Винсент ушел минут через сорок после него, с первыми ударами грома. Теперь он наверняка промок насквозь, какая жалость.
Отпив глоток вина, Анна посмотрела на экран: запись дошла до выпускного бала, показывая миловидную улыбающуюся девушку, похожую на саму Анну. Камера дрожала и часто скакала. Анна плохо помнила тот вечер, но знала, что снимал Лукас, к тому времени уже пару лет как закончивший школу. Эти моменты Анна не любила и вновь посмотрела на окно.
Если бы не Лукас, она никогда не познакомилась с братьями Уэйнфилд. Может быть, ее жизнь от этого стала счастливее, а может быть, и нет. Может быть, сам Лукас был бы до сих пор жив... но может быть, и нет. В этом он был похож на Винсента: взрослея, такие люди либо становятся рок-музыкантами, либо меняют мир, либо пускают себе пулю в висок. Но у Винсента всегда был Фредерик. Лукасу никогда не было достаточно Анны.
Она никогда не испытывала особых эмоций к Винсенту. Уважала его как человека, да и в постели он был хорош, но не более того. Куда больше ее приводил в восторг сдержанный Фредерик, которому она когда-то признавалась в любви. Но Фредерик ответил, что ничем не может ей помочь, а потом старательно делал вид, что ничего не произошло. Хуже всего, для него подобные фразы и эмоции правда мало значили.
Но не для Анны.
***
– Спасибо за кофе.
– Пустяки, - пожала плечами Кристина.
Сидя за столом ее светлой кухни, Винсент уже надел темные очки, но на самом деле, таким он казался даже привычнее. Выглядел он помятым, но, по крайней мере, не простыл, хотя и явился накануне ночью дрожащий и промокший.
– У тебя тут симпатично, - заметил он.
Кристина огляделась, как будто видела собственную кухню в первый раз.
– Кажется, для тебя светловато.
– Есть немного. Но все равно симпатично. Мне нравится сочетание белого и красного.
Кристине тоже нравилось. Поэтому ее миниатюрная и белоснежная кухня изящно разбавлялась красными цветами, тарелками и салфетками. Пропитанная едва уловимым запахом апельсинового сока, она действительно выглядела уютно, но Кристина подозревала, что Винсент попросту переводит тему. Он не хочет обсуждать причины собственного появления в половине первого ночи.
Налив кофе и себе, Кристина уселась напротив гостя.
– Может быть, расскажешь, что произошло?
– Мы поссорились с Фредериком.
– Гм, - Кристина нахмурилась.
– И ты решил отсидеться здесь?
– Нет. Просто не знаю, что ему сказать.
– Он был так не прав?
– Наоборот. Он прав.
Кристина ссоры не любила и терпеть не могла в них участвовать, но понимала чувства Винсента. Она отлично помнила, как разругалась с Ником в пух и прах только потому, что забегалась и не организовала им какую-то встречу. Ник был прав, упрекая ее, но Кристина просто не могла этого признать, и еще неделю их отношения были крайне натянутыми. Даже чувствуя себя виноватой, Кристина не могла в этом признаться - ей попросту было стыдно.
Винсент поправил рукава рубашки. К счастью, его одежда успела просохнуть к утру.
– Он прав, но мне все равно нечего ему сказать. От того, что он прав, я не изменюсь.
– И что ты собираешься делать?
– В смысле?
– В смысле, когда ты вернешься домой?
Винсент улыбнулся:
– Хочешь побыстрее меня выпроводить?
– Нет, конечно. Только ты не можешь отсиживаться здесь вечно.
Он неопределенно пожал плечами, и Кристина поняла, что Винсент попросту не успел об этом подумать. В этом был весь он: предпочитая решать проблемы по мере их поступления, не строя планов и заботясь только о моменте 'здесь и сейчас'.
– Можешь оставаться сколько угодно, - сказала Кристина.
– Но думаю, вам с Фредериком стоит поговорить.
Винсент снова пожал плечами и вернулся к своему кофе. Завтракать он наотрез отказался, и, хотя Кристина полагала, что это не лучшая идея, настаивать не стала.
– Почему ты не пошел к Анне?
Он поморщился, и Кристина пожалела, что не может видеть его глаз.
– Меньше всего мне бы хотелось сейчас оставаться с ней.
– Какие странные у вас отношения.
Винсент ничего не ответил и отвернулся к окну, как будто любовался солнышком и куском голубого неба, которое было видно. С запозданием Кристина вспомнила, что Винсент очень не любит говорить на эту тему. В этот раз он, похоже, не собирался делать исключения.