Сто одно стихотворение
Шрифт:
я на ногах, как сразу
цепляюсь за слова
и забываю хазу.
Я забываю всех,
друзей, врагов и прочих.
Я не хочу потех,
хочу минут рабочих.
Отважно и легко,
осмысленно и дерзко
несу своё древко
и на душе не мерзко.
Пусть гонят на меня
волну негодованья,
кимвалами звеня
из-за непониманья.
Мне всё равно. Но вот
окончена
и я уже не тот,
и рот дерёт зевота.
И всё постыло вмиг,
и жизнь скулой бандита
страшит и тяготит,
и карта моя бита.
1995 г.
***
Жду - сижу на стуле -
твоего звонка.
Отливаю пули -
строчки на века.
Стыдно так убого,
мил поэт, писать.
Будет ли подмога -
неизвестно, б.....
Что ещё добавить?
Всё сказал любя.
Но молчать заставить
выше сил себя.
Вдруг случится праздник:
неизвестно как
напишу, проказник,
некий новый знак.
Формулу открою
новую цветка
и структуру вскрою
жизни мотылька.
Слов случайных корень
извлекай, спеши,
в творческом отборе
из ядра души.
Всё, что ты, как ЗДРАСЬТЕ
ляпнешь наобум,
чрез горнило страсти
протащил твой ум.
И остались только
жалкие слова.
Вот такая, Колька,
горклая халва.
5 сентября 1995 г.
ИЗ ДРУГИХ КНИГ СТИХОВ
ПЕЧАТНАЯ МАШИНКА
Обычная печатная машинка.
Местами в пыли, местами нет.
Когда печатаю, случается заминка:
буквы западают. Много лет,
видимо, ей. У меня недавно
она, где-то с полгода. Её
мне отдала знакомая. Плавно
взгляд мой скользит по буквам: Ё
( клавиша пылью покрыта, так как
я ей не пользуюсь, только Е ),
О, ТВЁРДЫЙ ЗНАК ( в пыли, однако,
также как Ё ), К... На столе
машинка стоит. Под ней подстилка
из плотной ткани. Могу прочесть
надпись на корпусе. Вот: МАШИНКА
ПП-305-01. ( Тут есть
даже знак качества, тот, советский ).
Далее: ТУ-25-01
128-02. НЕМЕЦКИЙ
ЗАВОД 'РОБОТРОН-21-
011' ПО ЛИЦЕНЗИИ
СССР... Такой вот текст.
Машинка хорошая, я не в претензии,
денег не просит и хлеба не ест.
1994/1995 г.г.
КРЫМ
Борису Р.
Там
и сотворяются там люди
немного угловатей, с икрами
коричневыми уж в июне.
Там лёд шкварчит зимой разжиженный
под шинами автомобиля,
и наземь тёплый снег одышливый
ложится плавно, без усилья.
Там все влюбляются пронзительней,
но страсти там не возвышают,
а только любят уморительно
и словно дети не прощают.
И всё-таки там понимание
найдёте фамильярно-нежное
в каком-нибудь белесом Каине,
считающим всех прочих пешками.
Московский говор там до колика
смешит младых аборигенов,
и пишется легко буколика,
и тучки как морская пена.
Я вырос там под небом праздничным
и, что ни день, то вспоминаю
то взгляд какой-нибудь загадочный,
то друга из Бахчисарая...
1995 г.
ИЗ ЦИКЛА "ОЛЕГ ВАСИЛИЧ ФИЛИПЕНКО"
***
Олег Василич Филипенко -
любитель женщин и цветов, -
идет по улице - ты глянь-ка, -
без галстука и без штанов.
Он улыбается всем дамам,
флиртует, словно джентельмен,
и не боится, значит, срама,
совсем как заграничный мэн.
На нем моднячая рубашка
свисает чуть не до колен,
помята снизу вся, бедняжка, -
штанов неизгладимый плен.
Олег Василич Филипенко
не имет срама. Почему ж?
Милиция, братва и "стенка"
ужели не холодный душ?
Нет, он не видит и не слышит
угроз от жизни. Ну ваще!
Он улыбается и дышит
как сэр при шпаге и плаще.
Проходят господа и дамы
и пальцем крутят у виска,
а он от мелодичной гаммы
не отвлекается пока.
Он напевает и воркует,
и восклицает: "Все пройдет!
И та, что не меня целует,
мои стихи хотя б прочтет.
Паситесь, мирные народы.
Я ваш поэт. Мне хорошо.
И потому как вы уроды -
я счастья в жизни не нашел.
И все-таки я посылаю
вам свой привет, свое ура.
Я дефилирую, гуляю,
весна - чудесная пора!"
31 июля 1996 г.
***
Олег Василич Филипенко -
великий русский был поэт.
Он становился на стремянку