Сто театральных анекдотов
Шрифт:
Выручил Варламова художник «Дон Жуана» А. Головин. По обеим сторонам сцены он поставил ширмы. Спектакль начинался с того, что выходили суфлеры в пудреных париках, в зеленых камзолах, с огромными фолиантами под мышками.
Они садились за ширмами и играли роли... суфлеров. Варламов был очень доволен, благодарил Головина: «А то этакую уймищу текста выучить... Уж не молоденький я!»
Кисловодск. «Борис Годунов». Поют Шаляпин, Собинов и другие. У всех приподнятое настроение,
— Что с вами? — спрашивают его.— Вот увидите: все будет великолепно! Когда спектакль кончится, будем пить шампанское!
Наконец спектакль благополучно завершился и Любимов, облегченно вздохнув, сказал:
— Вы знаете, какая партитура была у суфлера? Ну? Не знаете? Так я вам скажу! «Аида»! У меня всего одна партитура «Бориса Годунова» — так я ее отдал дирижеру, но артист же не может жить без суфлера, так я позвал суфлера, дал ему «Аиду» и говорю: «Делай вид, что у тебя «Борис Годунов». Ну! Что, Шаляпин не знает партии? Ерунда. Был бы только суфлер на месте. Ну, слава богу, обошлось.
5
Какие необычные слова: «антрепренер», «антреприза». Есть в них что-то неизбывно театральное. Жаль, что ушли они в далекое прошлое. Но еще более жаль, что ушла в далекое прошлое сама профессия антрепренера, выдвигавшая на авансцену театральной жизни фигуры чрезвычайно неординарные.
Вспомним Дягилева, который стал вдохновителем и организатором знаменитых «Русских сезонов», имевших триумфальный успех и сыгравших большую роль в развитии мирового искусства.
Добрую память о себе оставил антрепренер Петр Михайлович Медведев — прекрасный актер и режиссер, замечательный театральный педагог. Русская сцена обязана ему открытием таких талантов, как Мария Савина, Владимир Давыдов, Пелагея Стрепетова, Модест Писарев, Константин Варламов, Александр Ленский.
История сохранила имена наиболее известных, талантливых людей, державших антрепризу, но держали ее и десятки, даже сотни безвестных предприимчивых дельцов и истинных поклонников театра во всех уголках света.
Богатый купец выстроил театр, пригласил известного режиссера А. Яблочкина, который, осмотрев помещение, заявил, что это не театр, а коробка.
— Помилуйте,— возразил ему купец,— не коробка, а настоящий театр из хорошего теса!
— А резонанса почему нет?
— Чего нет?
— Резонанса.
— Ах, черти! Ах, канальи! Яшка! Яшка, почему резонанса нет? — разбушевался купец.— Завтра же чтобы из Парижа выписал!
Даровитый антрепренер, бывший одно время актером и даже главным режиссером московского театра Ф. Корша, Николай Николаевич Синельников держал как-то антрепризу в Харькове. К началу сезона не приехала по болезни знаменитая драматическая актриса Полевицкая, любимица харьковчан. Пришлось срочно вводить артистку Барановскую. Синельников сам репетировал с ней. Но, увы, первый акт спектакля Барановская провалила начисто. Труппа в панике. А Синельников в антракте влетел в уборную к Барановской, встал перед ней на колени и воскликнул патетически: «Вы даже представить себе не можете, какая вы актриса!» Руки ей целует, слезами обливается. После этого воодушевленная Барановская с таким подъемом провела свою роль, что публика устроила ей овацию.
Синельников, хитро улыбаясь, приговаривал: «Актеры — это дети. С ними ласкою что угодно сделаешь». Но оговаривался при этом: «Дети-то они дети, да не просто, а сукины дети!»
Когда в Петербурге с громадным успехом в первый раз прошла «Прекрасная Елена» Оффенбаха, какой-то провинциальный антрепренер прислал в столичную театральную библиотеку запрос относительно стоимости оркестровки, партитуры и либретто оффенбаховской оперетты.
Библиотека ответила, что оркестровка и партитура стоят 300 рублей, а либретто 50 копеек. Тогда антрепренер телеграфировал: «Высылайте либретто, музыку подберем сами».
Антрепренер одного из миланских опереточных театров придумал оригинальный способ борьбы с бесконечными требованиями бисировать арии и куплеты. Он повесил в театре следующее объявление: «Зрителей, желающих повторения арии или куплетов, просим сообщать в антрактах свои фамилии театральной конторе. По окончании спектакля желание их может быть исполнено после внесения дополнительной платы, равной стоимости билета, приобретенного на данное представление». Желающих не нашлось.
Ростовский антрепренер И. Мельников отличался необычайной скупостью, экономил на всем. Как-то раз купил солдатам-статистам вместо трико чулки, и когда носильщики Велизария в одноименной пьесе Э. Шенка вышли на авансцену и нагнулись, чтобы поставить носилки с императором на землю, публика узрела из-под коротких туник «экономию» антрепренера и долго свистела.
В другой пьесе, мелодраме с эффектным монологом героини о восходящей луне, Мельников поскупился на магний для единственного в те времена приспособления, изображавшего восход луны.
И вот в то время как актриса вдохновенно произнесла: «А вот и луна взошла!» — из-за кулис раздался пронзительный тенорок антрепренера: «За облачко, за облачко луна взошла!» Пришлось актрисе произносить свой монолог в полумраке: луна из-за облаков так и не показалась.
Александр Александрович Разсказов, актер московского Малого театра, в молодости антрепренерствовал. Начиная сезон, он говаривал: «Хорошую труппку нынче собрал. Чистенькая труппка, честная. Актерики как на подбор, непьющие; любовник с гардеробцем. У героини пятнадцать пудов багажа. Даже комик, и тот, как огурчик, приятный». Когда же сезон заканчивался, он рассказывал: «Ну и труппка была! Не актеры, а архаровцы... Прямо арестанты какие-то. В Сибирь честнее ссылают. Последний год на свободе ходят...» Так повторялось из года в год.