Столетняя война
Шрифт:
– Переправляемся! – крикнул он Филену.
Томас и арбалетчик первыми бочком перебрались на ту сторону по узкой, примерно в ширину ступни, скользкой каменной дорожке, через которую переплескивалась клокотавшая под ногами вода. Филен с сыном на плечах еще вел по запруде остальных коредоров, когда Томас, выбравшись наконец на городской берег, послал стрелу внутрь мельницы, в освещенный пламенем проем. На пороге валялись тела. Застреленная им женщина смотрела на него широко раскрытыми мертвыми глазами. Из леска, находившегося между мельницей и городской стеной, вылетела и, едва не задев Томаса, плюхнулась в мельничный пруд арбалетная стрела. В тот же миг с башни замка сорвалась другая стрела с белым оперением. Она полетела в рощу, где скрывался арбалетчик, и тот больше себя не обнаруживал.
Поскользнувшаяся на запруде женщина с истошным воплем упала лицом вниз в белую бурлящую воду.
– Оставь ее! – крикнул Филен.
– Вверх по тропе! – заорал Томас. – Живо!
Вперед, с наказом выломать или разбить маленькие воротца в стене над склоном, он послал одного из коредоров, вооруженного топором. Следом вверх по склону торопливо взбирались люди. Томас, в запале, призывал их по-английски, но его понимали, даже не зная языка.
И тут позади послышался сильный треск. Часть мельничной крыши рухнула, разбросав искры и взметнув языки пламени.
В этот момент из дверей мельницы выскочил ее последний защитник. Высокий детина был не в кольчуге, как другие, а в коже, его опаленные волосы дымились, а физиономия, перекошенная в злобной гримасе, отличалась редкостным, прямо-таки невиданным безобразием. Он перескочил через барьер из мертвых и умирающих, и Томасу в какой-то миг даже показалось, что этот человек хочет на него броситься. Однако он развернулся в попытке убежать, и лучник, натянув тетиву, засадил ему стрелу между лопаток. Тот упал ничком. На поясе подстреленного урода висели меч в ножнах, нож и колчан для арбалетных болтов, и Томас, исходя из того, что оружие лишним не бывает, решил все это забрать. Наклонившись, лучник расстегнул на умирающем пояс, но тот из последних сил яростно вцепился лучнику в лодыжку.
– Бастард! – прорычал он по-французски. – Бастард!
Томас пнул его ногой в лицо, выбив ему зубы, и добавил по тому же месту каблуком, а когда умирающий разжал хватку, отпихнул его в сторону. Тот затих.
– Вверх! – крикнул лучник. – На холм.
Увидев, что Женевьева благополучно перебралась через запруду, он кинул ей пояс с оружием и колчан и поспешил за ней наверх по тропке, что вела к маленьким воротам за церковью Святого Сардоса. Вдруг калитка охраняется неприятелем? Но если там и стояла охрана, сейчас ей было не до того. Лучников на стенах замка стало больше, и они обстреливали город. Вставали, пускали стрелы, пригибались и стреляли снова. В ответ в городе защелкали арбалеты. Арбалетные болты отскакивали от замковых стен.
Тропка была крутой и мокрой. Томас все время поглядывал налево, ища взглядом врага, но ни одного из них на склоне не было. Второпях он потерял равновесие, выправился, увидел, что стена совсем близко, и поднажал еще. Женевьева уже забежала в ворота и обернулась, высматривая его. С трудом преодолев последние несколько футов, Томас проскочил в разбомбленные ворота и, следуя за Женевьевой, выбежал из темного переулка на площадь. Совсем рядом от каменной мостовой отскочила арбалетная стрела. Раздался чей-то крик, по главной улице бежали вооруженные люди. Еще одна стрела просвистела над ухом. На бегу он заметил, что арка замковых ворот наполовину разрушена и вход частично преграждает груда обломков, что рядом со стеной замка валяется куча раздетых трупов, а по мостовой во множестве разбросаны арбалетные стрелы. Потом лучник перепрыгнул через груду обломков, завернул за оставшуюся часть арки и благополучно проскочил во двор. Но тут ноги у него разъехались в разные стороны, так как мостовая оказалась чертовски скользкой, и он грохнулся, проехал, растянувшись во весь рост, несколько футов и крепко приложился к перегораживавшей двор бревенчатой баррикаде.
Подняв глаза, он увидел над собой ухмыляющуюся рожу одноглазого рыцаря.
– Что-то ты не спешил вернуться, а? – сказал француз.
– Черт побери! – отозвался Томас, озираясь.
Все его коредоры были там, кроме женщины, которая упала с запруды. Женевьева не пострадала.
– Мне подумалось, а вдруг вам нужна помощь? – сказал он.
– Ага, и уж ты-то нам, конечно, поможешь, – проворчал нормандец.
Он помог Томасу подняться и заключил его в дружеские объятия.
– Я думал, ты погиб, – пробормотал нормандец, несколько смутившись подобным проявлением чувств. Кивком головы он указал на коредоров и их детей.
– А это еще кто такие?
– Да так, разбойники, – пояснил Томас. – Голодные разбойники.
– Ну, сдается мне, в верхнем зале найдется кое-какая еда, – заметил рыцарь.
Вскоре появились ухмыляющиеся Джейк и Сэм, которые проводили Томаса, Женевьеву и их спутников вверх по лестнице.
Разбойники так и впились взглядом в солонину и сыр, не веря своим глазам.
– Ешьте, ешьте, пока дают, – добродушно проворчал сэр Гийом.
Томас вспомнил о голых трупах на городской площади и спросил у нормандца, не его ли это люди. Сэр Гийом мотнул головой.
– Сукины дети атаковали нас, да ничего у них не вышло. Были живыми, а оказались мертвыми. Мы их раздели и перебросили через стену. Теперь их жрут крысы. Здоровенные, сукины дети.
– Крысы?
– Каждая с кошку. Расскажи лучше, что с тобой было.
За едой Томас поведал сэру Гийому, как он попал в монастырь, о смерти Планшара, о схватке в лесу и о нелегком возвращении в Кастийон-д'Арбизон.
– Я знал, что Робби отсюда убрался, – пояснил он, – вот и рассудил, что здесь остались только мои друзья.
– Приятно умереть среди друзей, – заметил сэр Гийом. Он поднял взгляд к высоким стрельчатым окнам зала и прикинул по углу света время дня. – Пушка не будет стрелять еще пару часов.
– Они хотят разбить подворотню?
– По всей видимости, этим они и занимаются, – подтвердил сэр Гийом. – А может быть, им вздумалось снести всю стену. Этак, конечно, прорваться во двор будет легче. Другое дело, что на это может уйти целый месяц.
Он бросил взгляд на толпу оборванцев.
– Ты, я вижу, решил, что мне тут позарез не хватает лишних ртов.
Томас покачал головой.
– Почему это «лишних»? Они все будут сражаться, даже женщины. А детишки могут собирать стрелы от арбалетов.
Во дворе замка валялась уйма использованных арбалетных болтов, которые, стоило только выпрямить лопасти, вполне могли подойти для арбалетов коредоров.
– Но прежде всего, – заявил лучник, – надо избавиться от проклятой пушки.
Сэр Гийом усмехнулся.
– Ты думаешь, я об этом не думал? Решил, что мы тут просто сидим на задницах, играя в кости? Но как это сделать? Устроить вылазку? Если я выведу на улицу дюжину человек, половина из них будет истыкана стрелами прежде, чем мы доберемся до таверны, где стоит пушка. Нет, Томас, до этой хреновой штуковины нам не добраться.