Столетняя война

Корнуэлл Бернард

– Мертвец не сможет заплатить свои долги, - пояснил Томас, - поэтому застрелите кого-нибудь другого, но убедитесь, что Лабруйяд жив.

Граф пытался повернуть коня, но его вес был слишком велик, а лошадь ранена, и повернуть он не смог, а затем эллекены пустили лошадей в карьер, опустив мечи в положение для выпада, и дождь стрел прекратился.

Лучники прекратили стрельбу из опасения попасть в своих же всадников, затем отбросили луки, вытащили мечи и побежали, чтобы присоединиться к бойне, когда латники уже врезались в противника.

Мечи, попавшие в цель, звучали, как топор мясника, разделывающего тушу. Мужчины кричали. Некоторые бросали мечи и поднимали руки, молча принимая поражение.

Томас был не настолько ловок верхом, как с луком, и его выпад отразили мечом. Он пронесся мимо противника и ударил клинком назад, но кожаная одежда отразила удар, затем рубанул вперед - прямо по рыжей голове.

Противник упал, вывалившись из седла, а эллекен развернулся и возвращался, чтобы прикончить врага. Всадник в черной шляпе с плюмажем из длинных белых перьев сделал выпад мечом Томасу в живот.

Лезвие скользнуло по кольчуге, и Томас с яростью вернул удар, рассекая мечом лицо, тогда как Арнальд, один из гасконцев-эллекенов, пронзил мечом его позвоночник.

Всадник графа издал пронзительный крик, непроизвольно дергаясь, из разрубленного лица лилась кровь. Он уронил меч, и Арнальд снова вонзил меч, после чего тот медленно упал на бок.

Лучник схватил за узду его лошадь. Умирающий был последним, кто оказал сопротивление. Людей графа застигли врасплох, им пришлось драться в неравном бою против воинов в доспехах, чья жизнь прошла в битвах, и в несколько мгновений сражение было кончено.

С дюжину людей графа бежало, остальные были мертвы либо в плену, пленником был и сам граф.

– Лучники!
– крикнул Томас.
– Луки!
– они должны были наблюдать за северным лесом на случай, если арбалетчики захотят сражаться, в чем Томас сомневался, поскольку их лорд был захвачен.

Дюжина лучников собирала стрелы, вырезая их из мертвых и раненых лошадей, подбирая с земли и наполняя свои колчаны.

Пленных согнали в одну сторону и разоружили, в то время как Томас направил коня туда, где на траве лежал раненный граф.

– Милорд, - поприветствовал он его, - ты должен мне денег.

– Тебе заплатили, - заревел граф.

– Сэм, - позвал лучника Томас, - если его светлость будет со мной спорить, можешь нафаршировать его стрелами. Он говорил по-французски, который Сэм понимал, и лучник положил стрелу на тетиву и радостно ухмыльнулся графу.

– Милорд, – снова сказал Томас, – ты должен мне.

– Ты мог бы обратиться в суд, - сказал Лабруйяд.

– Обратиться в суд? Спорить? Препираться? Затягивать? Почему я должен позволить колдовать твоим законникам ?
– Томас покачал головой.
– Где генуаны, что ты забрал из Павиля?

Граф подумывал заявить, что монеты все еще находились в замке Вийон, но лучник наполовину натянул тетиву, а лицо Бастарда был безжалостно, поэтому граф неохотно сказал правду.

– Они в Лабруйяде.

– Тогда отправь одного из своих латников в Лабруйяд, - вежливо велел Томас, - с приказом, чтобы деньги доставили сюда. И когда это произойдет, милорд, мы отпустим тебя.

– Отпустите меня?
– удивился граф.

– А какой мне от тебя прок?
– спросил Томас.
– Понадобится много месяцев, чтобы собрать за тебя выкуп, милорд, а за эти годы ты проешь больше, чем даст твой выкуп.

– Поэтому я отпущу тебя. А теперь, милорд, когда ты послал за деньгами, позволь моим людям вытащить эту стрелу из бедра?

Из числа пленных отобрали латника, дали ему лошадь и отправили на юг с сообщением. Затем Томас позвал брата Майкла.

– Знаешь, как доставать стрелу из плоти?

Молодой монах встревоженно посмотрел.

– Нет, сир.

– Тогда смотри, как Сэм делает это, и сможешь научиться.

– Не хочу учиться, - выпалил брат Майкл, а потом смутился.

– Не хочешь учиться?

– Не люблю медицину, - признался монах , - но аббат настаивал.

– А чего же ты хочешь?
– спросил Томас.

Майкл смутился и предположил:

– Служить Богу?

– Тогда служи ему, научившись извлекать стрелы, - сказал Томас.

– Лучше надейся, что это шило, - бодро сказал Сэм графу.
– Будет больно в любом случае, но шило я могу извлечь в мгновение ока. Если же это стрела для лошадей, придется вырезать наконечник. Готов?

– Шило?
– неуверенно переспросил граф. Сэм говорил по-английски, но граф наполовину понял.

Сэм извлек две стрелы из своего мешка. У одной был длинный узкий наконечник без насечек.

– Шило, милорд, предназначено для пробивания брони.

Он постучал по второй стреле с зазубренным треугольным наконечником.

– Стрела для лошадей, - сказал он и извлек короткий нож из-за пояса.
– Не займет и секунды. Ты готов?

– Меня будет лечить мой собственный врач!
– закричал граф на Томаса.

– Как угодно, милорд, - сказал Томас.
– Сэм! Отрежь древко и перевяжи графа.

Граф вскрикнул, когда вырезали стрелу. Томас отъехал, направляясь к повозке, где лежал владелец Вийона. Голый и окровавленный человек лежал, свернувшись клубком.

Томас спешился, привязал лошадь и позвал Вийона. Граф не шевельнулся. Томас влез в повозку, перевернул его и увидел, что тот мертв.

В повозке было достаточно свернувшейся крови, чтобы заполнить пару ведер, и спрыгнув, Томас поморщился и вытер сапоги о пожухшую траву, перед тем как подойти к клетке, откуда графиня Бертийя наблюдала за ним с широко открытыми глазами.