Столетняя война
Шрифт:
– Лорд Вийон мертв, - сказал Томас.
– Почему ты не убил лорда Лабруйяда?
– спросила она, кивнув головой в сторону мужа.
– Я не убиваю людей за то, что они должны мне деньги, - ответил Томас, - только за отказ вернуть их. Он вынул меч и использовал его, чтобы вскрыть хилый замок на двери клетки, потом протянул руку, чтобы помочь графине спрыгнуть на траву.
– Твой муж, - сказал он, - скоро будет свободен. И ты тоже, миледи.
– Я не пойду с ним!
– сказала он дерзко. Она подошла к графу, лежащему на траве.
– Он может спать со свиньями, - она указала на две туши, валяющиеся на клетке, - и не поймет разницы.
Граф попытался встать на ноги, чтобы ударить жену, но Сэм, перевязывающий его рану куском материи, вырванной из одежды трупа, резко дернул полотно, так что граф снова завизжал от боли.
– Извините, милорд, - сказал Сэм.
– Просто лежите спокойно, это займет совсем немного времени.
Графиня плюнула в него и отошла.
– Приведи сюда эту сучку!
– заорал граф.
Графиня продолжала двигаться, прижимая разорванное платье к груди. Женевьева дотронулась до ее плеча, что-то сказала, а потом приблизилась к Томасу.
– Что ты будешь с ней делать?
– Она не моя, чтобы что-то с ней делать, - ответил Томас, - но она не может поехать с нами.
– Почему?
– просила Женевьева.
– Когда мы уедем отсюда, то отправимся в Мутуме. Там, возможно, нам придется прокладывать себе путь силой. Мы не можем брать лишние рты, которые будут нас тормозить.
Женевьева коротко улыбнулась, потом взглянула на арбалетчиков, сидящих у края северного леса. Ни у одного не было оружия, они просто наблюдали за унижением своего господина.
– Твоя душа ожесточилась, Томас, - тихо произнесла она.
– Я солдат.
– Ты был солдатом, когда я тебя встретила, а я была пленницей, обвиненной в ереси, отлученной от церкви, приговоренной к смерти, но ты забрал меня. Кем я была, если не лишним ртом?
– Она принесет проблемы, - раздраженно заметил Томас.
– А я их не приносила?
– Но что мы будем с ней делать?
– Увезем ее отсюда.
– Откуда?
– От этого мужа-борова, - сказала Женевьева, - от будущего в монастыре? От вцепившихся в нее когтей иссохших монахинь, завидующих ее красоте? Она должна сделать то же, что и я. Найти свое будущее.
– Ее будущее в том, - заметил Томас, - чтобы учинять ссоры среди мужчин.
– И хорошо, потому что мужчины причиняют женщинам достаточно неприятностей. Я защищу ее.
– Боже ты мой, - раздраженно воскликнул Томас, а потом повернулся к Бертийе. Она была, как он подумал, редкой красавицей. Его воины уставились на нее с нескрываемым желанием, и он не мог их винить. Мужчины готовы умереть за женщину, которая выглядит как Бертийя.
Брат Майкл нашел плащ, свернутый у задней луки седла графа, вытащил его, отнес ей и предложил прикрыть разорванное платье.
Она что-то ему сказала, и молодой монах покраснел, как облака на западе.
– Похоже, - заметил Томас, - что у нее уже есть защитник.
– У меня это получится лучше, - сказала Женевьева, подошла к лошади графа и дотянулась до покрытого кровью ножа для кастрации, свисающего с луки седла. Она направилась к графу, которого передернуло при виде клинка.
Он напряженно смотрел на женщину в серебристой кольчуге, которая глядела на него с презрением.
– Твоя жена поедет с нами, - сказала ему Женевьева, - и если ты предпримешь попытку вернуть ее, я лично тебе кое-что отрежу.
Я буду резать тебя медленно и заставлю визжать как свинью, потому что ты свинья и есть, - она плюнула на него и отошла в сторону.
Еще один враг, подумал Томас.
Генуаны прибыли, когда сумерки сгустились и превратились в ночь. Монеты были нагружены на двух вьючных лошадей, и как только Томас убедился, что все деньги на месте, он подошел к графу.
– Я заберу все монеты, милорд, и плохие, и хорошие. Ты заплатишь мне дважды, второй раз - за беспокойство, которое причинил сегодня.
– Я убью тебя, - сказал граф.
– Было приятно служить тебе, милорд, - сказал Томас. Он вскочил в седло, а потом повел своих людей и всех захваченных лошадей на запад.
На темнеющем небе замерцали первые звезды. Внезапно похолодало, потому что поднялся северный ветер, предвестник зимы.
А когда придет весна, подумал Томас, будет еще одна война. Но сначала он должен отправиться в Арманьяк.
Так что Эллекены поскакали на север.
Глава третья
Брату Фердинанду было бы довольно легко украсть лошадь. Армия принца Уэльского оставила своих лошадей за пределами Каркассона, и те несколько человек, что их охраняли, устали и изнывали от скуки.
Боевые кони, эти огромные лошади, на которых ездили латники, охранялись лучше, но лошади лучников находились в загоне, и черный монах мог бы взять хоть дюжину, но одинокий человек на лошади очень заметен и является мишенью для бандитов, а брат Фердинанд не осмелился рисковать потерей Злобы, так что он предпочел идти пешком.
Ему понадобилось семь дней, чтобы добраться до дома. Некоторое время он ехал вместе с торговцами, нанявшими для охраны товаров дюжину латников, но через четыре дня они свернули на юг, в Монпелье, а брат Фердинанд двинулся на север.
Один из торговцев спросил его, почему он несет Злобу, и монах просто пожал плечами.
– Это всего лишь старый клинок, - сказал он, - из него можно сделать хорошую косу.
– Выглядит так, как будто и масло не разрежет, - заметил торговец, - тебе лучше его переплавить.