Столетняя война
Шрифт:
Дуглас был одет в простой кожаной хауберк [50] , поскольку не намеревался присоединиться к атаке. Он привел свой отряд убивать англичан, а не прихлопнуть парочку наваррцев.
– На проклятой лошади на каменные стены не въедешь.
Его люди прорычали согласие, а затем застыли, когда король в сопровождении придворных подъехал к ним.
– На колени, ублюдки, - приказал Дуглас.
Король Иоанн обуздал лошадь рядом с Дугласом.
– Твой племянник сегодня сражается?
– спросил он.
50
Хауберк или хоуберк (англ. Hauberk) — вид доспеха. Обычно представлял собой кольчугу с капюшоном и рукавицами (капюшон и рукавицы могли выполняться как отдельно, так и составлять единое целое с кольчугой).
– Да, ваше величество, - ответил Дуглас.
– Мы благодарны ему, - сказал король.
– Вы были бы еще благодарнее, если бы повели нас на юг, сир, - сказал Дуглас, - на юг, чтобы убить этого щенка Эдуарда Уэльского.
Король моргнул. Дуглас, единственный среди шотландцев не вставший на одно колено, публично сделал ему замечание, но король улыбнулся, показав, что воспринял его без обид.
– Мы пойдем на юг, когда уладим это дело, - сказал король высоким голосом с ноткой раздражительности.
– Рад этому, сир, - свирепо произнес лорд Дуглас.
– Если не появятся другие дела, - уточнил король своё первое замечание, поднял руку в неопределенном жесте благословения и поехал дальше. Дождь усилился.
– Если не появятся другие дела, - яростно проговорил лорд Дуглас.
– Англичане грабят его земли, а он считает, что могут появиться другие дела?
Он сплюнул и повернулся, когда приветственные крики ждущих латников возвестили, что башню наконец-то толкают в сторону высоких стен. Взревели горны.
Огромное знамя с изображением Сен-Дени водрузили на верхушке башни. Флаг изображал мученика Дени, держащего собственную отрубленную голову.
Огромная осадная башня покачнулась, двинувшись вперед, и Робби пришлось схватиться за одну из стоек, удерживающих откидной мост.
Длинные жерди были вставлены сквозь основание башни, торча по обе стороны, и десятки людей налегали на них, подбадриваемые кнутами и барабанщиками, отбивавшими устойчивый ритм на литаврах - огромных чашах, покрытых козлиной кожей и громыхающих, как пушки.
– Нам нужна была пушка, - проворчал лорд Дуглас.
– Слишком дорого, - к шотландцу подошел Джоффри де Шарни, один из главных военачальников короля Иоанна.
– Пушки стоят денег, друг мой, и порох стоит денег, а у Франции денег нет.
– Она богаче Шотландии.
– Налоги не собраны, - уныло сказал Джоффри.
– Кто заплатит этим людям?
– он махнул рукой в сторону ожидавших солдат.
– Отправьте их собирать налоги.
– Они оставят их себе, - Джоффри перекрестился.
– Будем молиться, что в Бретёе мы найдем горшок с золотом.
– Там нет ничего кроме кучки проклятых наваррцев. Нам нужно идти на юг!
– Согласен.
– Так почему мы этого не делаем?
– Потому что король не приказал, - Джоффри посмотрел на башню.
– Но он прикажет, - тихо добавил он.
– Прикажет?
– Думаю, что да, - сказал Джоффри.
– Папа подталкивает его к войне, и он знает, что не может снова позволить проклятым англичанам устроить беспорядки на доброй половине Франции. Так что да, прикажет.
Дугласу хотелось бы, чтобы голос Шарни звучал более уверенно, но он больше ничего не сказал и последовал за французом, чтобы взглянуть, как башня раскачивается и кренится на траве.
Арбалетчики продвигались, сохраняя тот же темп, что и башня, и через пятьдесят ярдов из замка полетели первые арбалетные болты, и арбалетчики, отстреливаясь, побежали вперед.
Их задача была проста: заставить обороняющихся пригнуться за зубцами стены, пока катилась высокая башня. Болты шипели и стукались о камень, колыхая большие знамена, свисающие со стены, а арбалетчики всё стреляли, болт за болтом, потом пригибались за павезами и поворачивали большие ручки, взводящие тетиву.
Защитники крепости отстреливались, их болты вонзались в дерн или ударялись о павезы, и вскоре первые болты долетели и до башни.
Робби услышал их. Он увидел, как откидной мост задрожал под ударами, но мост, который теперь был поднят, образовав переднюю стенку самой высокой площадки башни, был сделан из толстого дуба, покрытого шкурами, и ни один из болтов наваррцев не пробил кожу и древесину.
Они просто с непрекращающейся дробью застревали в нем, и башня под Робби, продвигаясь вперед, вибрируя и скрипя. Можно было лишь выглянуть из-за правого края откидного моста, и Робби увидел, что замок всего в двух сотнях шагов.
Со стены свисали большие знамена, многие пронзенные арбалетными болтами. Болты защитников стучали по башне, превратив ее переднюю сторону в подушку для булавок с торчащими в ней стрелами с кожаным оперением.
Барабаны грохотали, горны трубили, башня прокатилась еще несколько ярдов, иногда ныряя вниз, там, где были ямы, и несколько арбалетных болтов со стен поразили толкающих крестьян.
Привели новых крестьян, чтобы заменить убитых и раненых, латники кричали на них, стегали кнутами, они налегли на жерди, и гигантская башня снова покатилась, теперь уже быстрее, так быстро, что Робби вытащил меч и посмотрел наверх, на одну из перекрученных веревок, удерживающих откидной мост.
Это были две конопляные веревки, по одной с каждой стороны, и когда башня окажется достаточно близко, их нужно будет перерезать, чтобы большой мост упал на зубчатые стены. Уже скоро, подумал он и поцеловал рукоять своего меча, где были скрыты мощи Святого Андрея.
– Твой дядя, - сказал Роланд де Веррек, - сердится на тебя.
Француз выглядел совершенно спокойным, пока башня с грохотом медленно продвигалась вперед, а болты защитников города сильнее стучали по откидному мосту.
– Он вечно сердится, - сказал Робби. Он нервничал в присутствии Роланда де Веррека. Молодой француз был так собран, так уверен в себе, что Робби чувствовал себя неполноценным. Он ни в чем не был уверен.