Столетняя война
Шрифт:
Хороший лучник мог выпускать пятнадцать стрел в минуту, и во время любой небольшой стычки люди Томаса могли выпустить десять тысяч за десять минут, и хотя некоторые стрелы можно было использовать повторно, многие ломались во время сражения, так что Томас был вынужден покупать им замену из тех сотен тысяч стрел, что отправлялись из Саутгемптона в Бордо, а затем распределялись по английским гарнизонам, которые охраняли земли короля Эдуарда в Гаскони.
Томас положил крышку бочки обратно.
– Этого хватит на пару месяцев, - сказал он, но видит Бог, нам нужно больше, - он посмотрел на всадника.
– Кто ты такой?
– Меня зовут Роланд де Веррек, - ответил тот. Он говорил по-французски с гасконским акцентом.
– Я слышал о тебе, - сказал Томас, что было неудивительно, потому что о Роланде де Верреке говорили по всей Европе.
Не было лучшего бойца в турнирах. И, конечно, существовала легенда о его девственности, вызванной явлением Девы Марии.
– Хочешь присоединиться к эллекенам?
– спросил Томас.
– Граф Лабруйяд поручил мне миссию..., - начал Роланд.
– Этот жирный ублюдок наверняка тебя обманывает, - прервал его Томас, - и если ты хочешь поговорить со мной, Веррек, сними этот проклятый горшок со своей головы.
– Милорд граф приказал мне..., - начал Роланд.
– Я велел тебе снять проклятый горшок с головы, - снова прервал его Томас. Он забрался на повозку, чтобы проверить стрелы, но также и потому, что оттуда мог смотреть на всадника сверху вниз.
Всегда не очень приятно иметь дело со всадником, стоя на земле, но теперь в неприятном положении находился Роланд. Несколько людей Томаса, у которых присутствие незнакомца вызвало любопытство, вышли из открытых ворот замка. Среди них была Женевьева, держащая за руку Хью.
– Ты увидишь мое лицо, - произнес Роланд, - когда примешь мой вызов.
– Сэм!
– прокричал Томас в сторону крепостного вала.
– Видишь этого идиота?
– он указал на Роланда.
– Будь готов выпустить стрелу ему в башку.
Сэм ухмыльнулся, положил стрелу на тетиву и наполовину натянул ее. Роланд, не понимая сказанного, взглянул вверх, в ту сторону, куда крикнул Томас. Ему пришлось поднять голову, чтобы рассмотреть угрозу через прорези для глаз в своем шлеме.
– Это стрела из английского ясеня, - сказал Томас, - чей конец сделан из дуба, а стальной наконечник остер как игра. Она вонзится через твой шлем, проделает аккуратную дыру в черепе и остановится в той пустоте, где у тебя должны быть мозги. Так что либо ты станешь целью, по которой может попрактиковаться Сэм, либо снимешь этот проклятый шлем.
Шлем был снят. Первое впечатление Томаса - ангельское лицо, спокойное и голубоглазое, обрамленное белокурыми волосами, смятыми подкладкой шлема, так что эта копна волос была как шапка плотно прижата к черепу, а по бокам локоны топорщились непокорными кудрями.
Это выглядело так странно, что Томас не мог не засмеяться. Его люди тоже смеялись.
– Он выглядит, как фокусник, которого я видел на ярмарке в Таучестере, - сказал один из них.
Роланд, не понимая, над чем смеются люди, нахмурился.
– Почему они насмехаются надо мной?
– спросил он негодующе.
– Они думают, что ты фокусник, - ответил Томас.
– Ты знаешь, кто я, - сказал Роланд высокомерно, - и я пришел, чтобы бросить тебе вызов.
Томас покачал головой.
– Мы не устраиваем здесь турниров, - объяснил он.
– Когда мы деремся, то деремся по-настоящему.
– Поверь мне, - сказал Роланд, - я тоже.
– Он подвел коня ближе к повозке, возможно, надеясь, что сможет запугать Томаса.
– Милорд Лабруйяд требует, чтобы я вернул его жену.
– Писание учит нас, что собака возвращается к своей блевотине, - заявил Томас, - так что сучка твоего хозяина вольна вернуться к нему, когда захочет. Ей не нужна твоя помощь.
– Она женщина, - резко бросил Роланд, - и не свободна поступать вопреки воле своего хозяина.
Томас кивнул в сторону замка.
– Кто владеет им? Я или твой хозяин?
– Ты, на данный момент.
– Тогда на данный момент, Роланд, каково бы ни было твое родовое имя, графиня Лабруйяд вольна делать то, что пожелает, потому что она в моем замке, а не в твоем.
– Мы можем решить это на поединке. Я вызываю тебя!
– он стянул латную рукавицу и бросил ее в повозку.
Томас улыбнулся.
– И что же решит поединок?
– Когда я убью тебя, Томас из Хуктона, то заберу женщину.
– А если тебя убью я?
Роланд улыбнулся.
– С Божьей помощью я убью тебя.
Томас проигнорировал рукавицу, которая приземлилась между двумя бочками.
– Можешь сказать своему хозяину, Роланд, что если он хочет получить обратно свою женщину, то пусть приедет и заберет ее сам, а не посылает своего фокусника.
– Этот фокусник, - отозвался Роланд, - должен выполнить два дела. Истребовать законную жену моего господина и наказать тебя за наглость. Так ты будешь драться?
– Одетым подобным образом?
– спросил Томас. Он был в чулках, рубахе и свободной обуви.
– Я дам тебе время, чтобы надеть доспехи, - сказал Роланд.
– Жанетт!
– Томас окликнул одну из девушек у колодца.
– Брось ведро в колодец, дорогая, наполни его и вытащи!
– Сейчас?
– спросила она.
– Прямо сейчас, - велел Томас, потом нагнулся, чтобы подобрать рукавицу, сделанную из тонкой кожи с полосками стали и протянул ее Роланду.
– Если ты не покинешь этот город до того, как Жанетт поднимет ведро из колодца, я разрешу своим лучникам устроить на тебя охоту. А теперь иди и скажи своему жирному хозяину, чтобы забрал свою женщину сам.
Роланд взглянул на Жанетт, которая двумя руками тянула веревку, привязанную к ведру.
– У тебя нет чести, англичанин, - произнес он гордо, - и я убью тебя за это.
– Иди и засунь голову в нужник, - сказал Томас.
– Я..., - начал Роланд.
– Сэм!
– прервал его Томас.
– Не убивай его лошадь! Она мне понадобится!