Столетняя война

Корнуэлл Бернард

Они нашли сгоревшую мельницу на холме к западу от дороги. Ближайшая деревня находилась в миле отсюда, и долина у подножия мельницы была безлюдной.

– Если мы не вернемся через два дня, - сказал он Карилу, - отправь кого-нибудь разузнать, что случилось, и пошли в Кастийон за помощью. И ведите себя тихо.

Мы не хотим, чтобы городской совет отправил людей, чтобы расспросить вас, - он судил о том, что город был близко, по облаку дыма на южном небе.

– А если люди будут спрашивать, что мы здесь делаем?

– Вы не можете позволить себе заплатить за пребывание в городе, поэтому ждете здесь людей графа Арманьяка.

Граф был самым крупным лордом на юге Франции, и никто не посмел бы помешать его людям.

– С этим проблем не будет, - мрачно произнес Карил, - обещаю.

Томас, Женевьева, Хью и брат Майкл поскакали вперед. Их сопровождали всего два латника и Галдрик, и в тот же вечер они достигли Монпелье.

Два городских холма, башни его церквей и покрытые черепицей бастионы отбрасывали длинные тени. Город был окружен высокой бледной стеной, с которой свисали знамена со Святой Девой и ее сыном.

На других был нарисован круг на белом поле, красный, как заходящее солнце. За стенами простиралась поросшая сорняками пустошь, а под сорняками виднелся пепел, хотя в некоторых местах торчали каменные очаги, показывающие, что когда-то здесь стояли дома.

Сгорбленная старая женщина с черным шарфом на голове копошилась рядом с одним из очагов.

– Ты жила здесь?
– спросил Томас.

Она ответила по-аквитански, на языке, который Томас едва знал, но Галдрик перевел.

– Она жила здесь, пока не пришли англичане.

– Здесь были англичане?
– удивился Томас.

Оказалось, что в прошлом году принц Уэльский подошел близко к Монпелье, очень близко, но в последний момент его армия-разрушитель поменяла направление, но до этого было сожжено каждое здание за пределами городских стен, чтобы не предоставить англичанам ни одного места, где могли бы спрятаться лучники или осадные машины.

– Спроси, чего она ищет, - приказал Томас.

– Что-нибудь, - последовал ответ, - потому что она потеряла все.

Женевьева бросила женщине монету. В городе зазвонил колокол, и Томас побоялся, что это сигнал к закрытию ворот, так что поторопил своих людей.

Колонна повозок, нагруженных древесиной, полотном и бочками, ожидала у ворот, но Томас проследовал мимо. Он был в кольчуге, с мечом, и это отмечало его как привилегированную особу.

Галдрик, скачущий чуть позади, развернул знамя с изображением сокола, держащего сноп ржи. Это была старая эмблема Кастийона д'Арбизон, и полезная вещь, когда Томас не хотел демонстрировать свою верность графу Нортгемптону или что он командовал ужасающими эллекенами.

– Что у вас за дело, сир?
– спросил стражник у ворот.

– Мы пилигримы, - ответил Томас, - хотим помолиться.

– Мечи должны находиться в ножнах, пока вы в городе, сир, - с уважением произнес стражник.

– Мы здесь не для драки, - заметил Томас, - только для молитв. Где мы можем найти кров?

– Впереди много таких мест, рядом с церковью Святого Пьера. Лучшее - то, где нарисована святая Лючия.

– Потому что оно принадлежит твоему брату?
– догадался Томас.

– Хотел бы я этого, сир, но оно принадлежит моему кузену.

Томас засмеялся, бросил стражнику монету и проскакал под высоким арочным проемом. Стук копыт его лошади отражался эхом от зданий, а колокол продолжал звонить, Томас поехал в сторону церкви Святого Петра, внезапно вдохнув городской дух смердящих отбросов.

Человек в красно-синей тунике, несущий горн с болтающимся на нем знаменем со Святой Девой, пробежал мимо.

– Я опаздываю!
– крикнул он Томасу.

Стражник начал закрывать ворота.

– Вам придется подождать до завтра!
– крикнул он возницам.

– Погоди, - сказал второй стражник. Он увидел восемь всадников, пересекающих расчищенное поле, копыта их лошадей выбивали клубы пепла и пыли, пока они спешили к городу.

– Какой-то проклятый лорд, - проворчал стражник. Один из всадников развернул знамя, чтобы показать, что они приехали по важному делу. На флаге был изображен зеленый конь на белом поле, хотя на возглавлявшем процессию всаднике был черный жиппон с эмблемой белой розы.

Все восемь всадников носили кольчуги и мечи.

– Дайте им пройти!
– закричал стражник на возниц.

– Если ты собираешься их впустить, - обратился к нему возница, который вез дрова, - то почему не нас?

– Потому что вы - просто отбросы, а они нет, - заявил стражник и поклонился всадникам, которые с грохотом проезжали через ворота.

– Я веду здесь дела, - объяснил предводитель возниц стражнику, который и не требовал никаких дальнейших объяснений, а просто захлопнул большие ворота и задвинул засов.

– Примите мою благодарность, - сказал первый всадник и поскакал в город.

Роланд де Веррек прибыл в Монпелье.

Глава пятая

– Предположение, - доктор Люциус проревел достаточно громко, чтобы его слова могли услышать рыбы в Средиземном море, плещущемся в шести милях к югу от Монпелье, - заключается в том, что ребенок, умерший некрещеным, тем самым обречен на вечные муки ада, вечно гореть в дьявольских кострах и навеки быть разлученным с Господом, и на всю ту боль, агонию, сожаления и несчастья, которые влечет за собой подобная судьба. Вопрос: верно ли это предположение?