Столетняя война
Шрифт:
— Его светлость не любит хнычущих детей, — сказал священник.
— Мальчик голоден, святой отец, — нервно объяснила Жанетта.
— Вы приехали с двумя слугами?
— Да, святой отец.
— Они могут вместе с мальчиком поесть на кухне, — сказал священник.
Он щелкнул пальцами срезающему фитили секретарю, тот положил ножницы на ковер и взял за руку испуганного Шарля. Мальчик не хотел покидать мать, но секретарь оттащил его. Жанетта с дрожью слышала, как звук плача удаляется
Не считая шевеления пальцами, герцог хранил неподвижность и только смотрел на Жанетту с непроницаемым выражением лица.
— Так вы утверждаете, — продолжил свой допрос священник, — что англичане оставили вас ни с чем?
— Они забрали все, что я имела! — страстно проговорила Жанетта.
Священник вздрогнул от ее голоса.
— Если они оставили вас в нищете, мадам, почему же вы не обратились к нам за помощью раньше?
— Я не хотела обременять его светлость, святой отец.
— А теперь захотели? Жанетта нахмурилась.
— Я привезла с собой племянника его светлости, законного владельца Плабеннека. Или вы предпочли бы, чтобы он вырос среди англичан?
— Не дерзите, дитя мое, — спокойно проговорил священник.
В комнату вернулся первый секретарь. Он принес мешок, содержимое которого вывалил на оленью шкуру перед столом герцога. Тот несколько секунд рассматривал доспехи, а потом откинулся на спинку резного кресла.
— Весьма тонкой работы, — заметил священник.
— Они очень ценны, — согласилась Жанетта.
Герцог снова уставился на доспехи. Ни один мускул на его лице не дрогнул.
— Его светлости нравится, — сказал священник и сделал рукой знак секретарю.
Тот, без слов понимая, чего от него хотят, собрал доспехи и меч и вынес из комнаты.
— Я рада, что они понравились вашей светлости, — проговорила Жанетта и снова присела.
У нее возникла смутная догадка, что герцог, несмотря на сказанные ею слова, принял доспехи и меч за подарок, но переспрашивать не хотелось. Это можно выяснить позже. Через стрельчатые прорези окон ворвался порыв холодного ветра и принес капли дождя; пламя на свечах задрожало.
— Так чего же вы просите у нас? — спросил священник.
— Моему сыну нужно убежище, святой отец, — нерешительно проговорила Жанетта. — Ему нужен дом, место, где он мог бы расти и учиться быть воином.
— Его светлость с радостью удовлетворяет эту просьбу, — ответил священник.
Жанетта ощутила прилив огромного облегчения. Атмосфера в комнате была столь недружелюбна, что графиня боялась, как бы ее не вышвырнули подобно нищей попрошайке. Слова священника, хотя и прозвучали холодно, подбодрили ее. Герцог брал на себя эту ответственность, и Жанетта в третий раз присела перед ним.
— Благодарю вас, ваша светлость.
Священник собрался что-то сказать, но, к удивлению Жанетты, герцог протянул свою белую руку, и священник преклонил голову.
— Нам это доставит удовольствие, — проговорил герцог высоким тонким голосом, — поскольку ваш сын дорог нам и мы желаем, чтобы он вырос и стал воином, как его отец.
Обернувшись к священнику, он кивнул головой, и тот с величественным поклоном удалился из комнаты.
Герцог встал и, пройдя к очагу, протянул руки к язычкам пламени.
— До нас дошло, — проговорил он отстраненно, — что уже три квартала Плабеннек не платит нам оброк.
— Этим районом владеют англичане, ваша светлость.
— И вы в долгу передо мной, — сказал герцог, хмурясь.
— Если вы окажете покровительство моему сыну, ваша светлость, я буду в вечном долгу перед вами, — смиренно проговорила Жанетта.
Герцог снял головной убор и провел рукой по светлым волосам. Жанетта подумала, что без шляпы он выглядит моложе, но последовавшие затем слова заставили ее содрогнуться:
— Я не хотел, чтобы Анри женился на вас. Он замолчал.
Какое-то мгновение Жанетта была просто оглушена его прямотой.
— Мой муж сожалел о недовольстве вашей светлости его браком, — наконец тихо выговорила она.
Герцог пропустил эти слова мимо ушей.
— Ему следовало жениться на Лизетте Дикарской. У нее были деньги, земли, крестьяне. Она бы принесла богатство нашему семейству. В тяжелые времена богатство... — он помолчал, ища нужное слово, — это опора. А у вас, мадам, нет опоры.
— Только доброта вашей светлости, — сказала Жанетта.
— Ваш сын под моей опекой, — продолжал герцог. — Он будет воспитываться в моем доме и обучаться искусству войны и жизненным премудростям, как подобает его рангу.
— Благодарю вас, — попыталась изобразить смирение Жанетта.
Ей хотелось увидеть с его стороны какую-то теплоту, но с тех пор, как герцог подошел к огню, он не поднимал глаз. И вдруг он повернулся к ней.
— Кажется, в Ла-Рош-Дерьене есть стряпчий по имени Бела?
— Да, действительно, ваша светлость.
— Он утверждает, что ваша мать была еврейкой. Последнее слово прозвучало с особой резкостью. Жанетта приоткрыла рот от изумления. Несколько мгновений она была не в силах вымолвить ни слова, голова кружилась. Не верилось, что Бела мог такое сказать. Наконец ей удалось собраться.
— Это ложь!
— Он также сообщает нам, — продолжил герцог, — что вы просили у Эдуарда Английского права получать оброк с Плабеннека.
— Что мне оставалось?