Столпы Земли
Шрифт:
Повисла гулкая тишина. Уильям спустился по ступенькам и пересек дворик кухни. Слова его прозвучали для Алины как приговор о заточении. Толпа расступилась, чтобы пропустить его. Проходя мимо Алины, Уильям бросил на нее взгляд, полный самодовольства. Все напряженно следили, как он прошел до ворот и вскочил в седло. Отдав команду своим всадникам, он поскакал прочь. Двое из его людей остались у ворот и внимательно наблюдали за тем, что происходит на территории монастыря.
Когда Алина обернулась, Филип стоял рядом.
— Идите в мой дом, — сказал он ей и Джеку. — Нам надо поговорить. — И вернулся в здание кухни.
Алине показалось, что он втайне чем-то доволен.
Всеобщее возбуждение улеглось. Строители, оживленно обсуждая происшедшее, разошлись по местам. Эллен пошла домой к внукам. Джек и Алина через кладбище направились в дом приора. Когда они вошли, Филипа еще не было. Решили подождать его на лавке у окошка. Джек почувствовал, что Алина очень переживает за брата, и нежно обнял ее.
Она огляделась. Ей показалось, что обстановка в доме у Филипа с каждым годом становится все богаче. Конечно, ее никак нельзя было сравнить с убранством графских покоев в замке, но она перестала быть такой строгой и аскетической, как прежде. Перед небольшим алтарем, в углу комнаты, лежал коврик, чтобы коленям было не так жестко во время долгих ночных молитв; на стене за престолом висело серебряное распятие, украшенное драгоценными камнями, — судя по всему, чей-то дорогой подарок. Что же, подумала Алина, приору не повредит, если он с годами будет поснисходительнее к себе; тогда он сможет и другим многое прощать.
Спустя некоторое время появился Филип. Он буквально втащил в дом упирающегося, взволнованного Ричарда. Тот начал с порога кричать:
— Уильям не имеет никакого права! Это безумие! Альфред пытался изнасиловать мою сестру, у него в руке был нож! Он чуть не убил меня!
— Успокойся, — сказал Филип. — Давайте не спеша все обсудим и тогда уж решим, чего нам стоит опасаться и стоит ли вообще поднимать панику. Присядем.
Ричард сел, но продолжал горячиться:
— Нам нечего опасаться. Шериф не вправе арестовывать графа даже за убийство.
— А вот Уильям решил рискнуть, — сказал приор. — За воротами монастыря остались его люди.
Ричард пренебрежительно взмахнул рукой:
— Они мне не помеха. Я уйду от них с завязанными глазами. А Джек будет ждать меня с лошадью за городской стеной.
— А что ты будешь делать, когда доберешься до графского замка? Там ведь тебя тоже ждут люди Уильяма.
— Подумаешь! Проскользну как-нибудь. Или вызову своих людей встретить меня.
— Звучит убедительно. А потом что? — продолжал допытываться Филип.
— А потом — ничего. Что он мне сделает, этот Уильям?
— Ты забыл, что у него на руках королевский рескрипт, призывающий тебя к ответу за убийство. Ты будешь арестован тотчас же, как только покинешь замок.
— Я буду везде ездить в сопровождении охраны.
— А как же ты будешь проводить заседания суда в Ширинге, скажем, или еще где?
— Точно так же. С охраной.
— И ты думаешь, люди будут подчиняться твоим указам, зная, что сам ты бегаешь от закона?
— Придется подчиниться. Или они забыли, как Уильям заставлял их быть послушными, когда сам был графом?
— Они, похоже, не так боятся тебя, как боялись Уильяма. Им кажется, ты не такой кровожадный и злой. Хотел бы я, чтобы они оказались правы, — сказал Филип.
— На это не рассчитывай.
Алина нахмурилась. Что-то уж больно безрадостно звучали слова приора. На него это было не похоже. Или тому были веские причины? Ей показалось, что у Филипа есть какой-то план, который он до поры держит в тайне. Готова поспорить, сказала она самой себе, что это как-то связано с каменоломней.
— Меня больше всего тревожит король, — сказал приор. — Отказываясь отвечать на обвинения, ты бросаешь вызов короне. Еще год назад я бы сказал тебе: поступай так, как считаешь нужным. Но теперь, когда война позади, графам будет непросто делать то, что им нравится.
— Ричард, похоже на то, что тебе все-таки придется ответить суду, — сказал Джек.
— Это невозможно, — сказала за брата Алина. — На справедливость ему надеяться не приходится.
— Она права, — сказал Филип. — Дело будет слушаться в королевском суде. Факты давно известны: Альфред пытался силой взять Алину, в этот момент появился Ричард, между ними завязалась драка, и Ричард убил Альфреда. Все зависит от того, как их подать. И если принять во внимание, что иск исходит от Уильяма, верного сторонника короля Стефана, а Ричард — преданный союзник герцога Генриха, то можно предположить, что вердикт суда будет обвинительный. Почему король Стефан подписал свой рескрипт? Может быть, он хотел таким образом отомстить Ричарду за то, что тот воевал против него. И смерть Альфреда дает ему прекрасный повод.
— Мы должны обратиться к герцогу Генриху и попросить его вмешаться, — сказала Алина.
На лице Ричарда появилась печать сомнения.
— Я бы не стал полагаться на него, — сказал он. — Герцог в Нормандии. Ну напишет он письмо с протестом, а дальше что? Можно, конечно, предположить, что он пересечет пролив и высадится со своей армией в Англии, но это будет означать разрыв мирного договора, и я не думаю, что герцог пойдет на это из-за меня.
Алине стало безумно жаль брата и страшно за его судьбу.
— О, Ричард, прости, ты оказался в сетях, и все из-за того, чтобы спасти меня!
Он улыбнулся самой добродушной своей улыбкой:
— Я бы не раздумывая сделал сейчас то же самое, Алли.
— Я знаю. — Алина не сомневалась, что он так и поступил бы: несмотря на все его недостатки, он все же был отчаянно смелым. Казалось ужасной несправедливостью, что он очутился в таком безвыходном положении, едва успев вернуть себе графство. Конечно, он был вовсе не таким графом, как хотелось бы Алине, но той участи, которая грозила ему, все равно не заслуживал.
— Ну что же, выбор у меня потрясающий, — сказал Ричард. — Либо я остаюсь в монастыре до тех пор, пока герцог Генрих не станет королем, либо меня вздернут за убийство. Я бы, конечно, предпочел стать монахом, если бы вы, монахи, не ели так много рыбы.
— Можно поискать и другой выход, — сказал Филип.
Алина с надеждой посмотрела на него. Она не зря подозревала, что у приора созрел какой-то план, и отдала бы все на свете, лишь бы он помог спасти брата.
— Ты можешь принести покаяние в убийстве, — продолжал Филип.