Стопроцентно лунный мальчик

Танни Стивен

Слухи, слухи… Но у одной ее подружки, Слаквен, был кузен — стопроцентно лунный мальчик. И с ним случилось нечто страшное, те самые слухи подтверждающее.

Подруга, волнуясь, рассказала ей об этом во время школьной поездки. Пока весь класс осматривал развалины города, разрушенного сотни лет назад, девочки забрели в пустынное место, где, как обычно на природе, пахло горелой пластмассой и гниющей листвой. Слаквен специально отвела Окна Падают На Воробьев в сторонку, чтобы поговорить о важном и секретном. Окна Падают На Воробьев была уверена, что речь пойдет об очередной безответной влюбленности. Они устроились под эстакадой древнего шоссе, среди потрескавшихся бетонных опор и ржавых железных конструкций. Убедившись, что вокруг никого нет, Слаквен поделилась невероятной историей:

— Только смотри, никому не рассказывай! Слушай скорее, пока я не передумала. У меня есть двоюродный

брат, Бик. Он на десять лет старше. Я его почти не знаю, всего один раз гостила у них на Луне. Между прочим, Луна — странное место. Никогда туда не езди! В общем, Бик — племянник моего папы, сын его брата. Никому не говори: Бик, что называется, стопроцентно лунный. Я так и не поняла, что это точно значит. В общем, на Луне иногда рождаются такие люди, они почему-то умеют видеть необычные цвета, которых нормальные люди не различают. Никто не знает, почему так. Еще им все время нужно прятать глаза. Кто посмотрит им в глаза, получает шок, можно даже совсем спятить! Это все — большой секрет. Таким, как Бик, не разрешается улетать с Луны. В прошлый раз мы виделись девять лет назад, мне было семь, ему семнадцать. Мы с мамой и папой приехали к ним в гости. Было очень хорошо, только странно видеть Бика всегда в этих дурацких очках. Я была совсем маленькая, думала — это он в бассейн собрался. А когда мы уехали, Бик попал в беду. Показал кому-то свои глаза, и его арестовали. Посадили в тюрьму на дальней стороне Луны. Ни переписываться, ни звонить ему не разрешалось. Родители хотели его навестить, но им пригрозили, что и их тоже арестуют. А потом сделали так, словно Бика вообще никогда на свете не было. Все записи о нем, личное дело в школе, медицинская карта — все исчезло. Его маму отправили в психушку за то, что ей мерещится, будто бы у нее был сын. Папу, то есть моего дядю, посадили в тюрьму за подрывные разговоры. До сих пор сидит. Бика официально не существует и никогда не существовало. Лунные начальники очень упрямые. Мой папа много лет пытался выяснить правду и в конце концов сдался. Мы уже готовы были смириться и вдруг узнали такую новость, что уже совсем не понимаем, что к чему. Полгода назад моя тетя, папина сестра — она Бику тоже тетя, — полетела в командировку на Марс. На мега-крейсере. По дороге корабль столкнулся с кометой, дали сигнал SОS, вызвали спасателей. К счастью, повреждения оказались несерьезными, но пассажиров все-таки загнали в спасательные катера — мало ли что. Обычно пассажиры мега-крейсера не пересекаются с пилотами — ну, знаешь, с теми, кто сидит за рулем и ведет всю эту орясину. Не знаю, почему их нельзя видеть, порядок такой. А тут из-за аварии все нарушилось, и тетя оказалась в каком-то закоулке еще с полсотней людей, и с ними был капитан. Все были в истерике — думали, крейсер вот-вот развалится. Капитан тоже перепугался, орал и выкрикивал какие-то приказы, а потом вдруг велел вызвать пилотов. Кричит: «Подать сюда этих феей проклятых стопроцентных очкариков, недоумки мне корабль сгубили!» И тут тетя не поверила глазам: из какого-то люка вылезает ее любимый племянник, мой кузен Бик, а с ним еще один стопроцентник. Капитан грозился вернуть их в тюрьму на обратной стороне Луны. «Что толку от вашего ненормального зрения, если вы комету не видите? Зачем вас за штурвал посадили? Чтобы вот такого не случалось!» Тетя стала махать Бику, но его увели, а капитан сообразил, что слишком разговорился при пассажирах. Позже, когда аварийную ситуацию ликвидировали, а пассажиров перевели на другой корабль, тетя к кому только ни обращалась — везде глухая стена. Не было у нее никакого племянника, и точка, а пилоты вовсе даже не стопроцентно лунные.

Только это опять вранье! На самом деле корпорации специально создали такой закон, чтобы каждого стопроцентного рано или поздно можно было за что-нибудь да привлечь, а потом их отправляют в секретную тюрьму на обратной стороне Луны, обучают на пилотов и заставляют водить эти громадные корабли, потому что больше никто не может! Мои родители и тетя считают, что правительство и корпорации боятся, как бы стопроцентно лунные не объединились и не стали грозной политической силой. Поэтому их и давят, и заставляют водить межпланетные корабли. Ведь если все узнают, на что они способны, с путешествиями в пределах Солнечной системы все станет по-другому. Поэтому распускают слухи, будто бы они демоны или сумасшедшие. Власти хотят, чтобы стопроцентно лунных все боялись и чтобы они сами друг друга боялись…

Рассказ поразил Окна Падают На Воробьев. Поначалу она лишь из вежливости притворилась, будто поверила. Ей казалось, что Слаквен говорит какую-то ужасную чушь, но позже она поймала себя на том, что все чаще думает о словах подруги,

а там и сама начала потихоньку искать информацию. Из официальных источников удалось узнать только, что у некоторых жителей Луны действительно наблюдается загадочный синдром под названием «лунарный офтальмический символяризм». И больше ничего. На Земле никаких дополнительных сведений невозможно было не найти. Несколько недель спустя Окна Падают На Воробьев стала расспрашивать Слаквен, но та даже говорить об этом не захотела. А потом и Слаквен, и вся ее семья бесследно исчезли, и Окна Падают На Воробьев сделала единственно возможный вывод: значит, все, что рассказывала подруга, — стопроцентная правда.

Неожиданно во время полета на Луну ей представился случай проверить свою гипотезу. Правда, это закончилось небольшими неприятностями, зато подозрения подтвердились.

В каюте было тихо. В иллюминаторе маячила Земля, уменьшаясь по мере того как они удалялись от нее с невероятной скоростью. Отец, не обращая внимания на попреки, мирно заснул. Скорее всего, он принял еще одну таблетку Е-94. Вслед за ним отключилась и Экзонарелла. Вдруг уснула, как ребенок, прислонившись к плечу мужа, словно они были единым организмом и принятое им лекарство непонятным образом проникло в кровь жены.

Окна Падают На Воробьев тихонечко вышла из каюты. Хотелось поскорее обследовать этот удивительный корабль и найти ответы на вопрос, который не давал ей покоя.

В коридорах толпились туристы. Говорили, что на этом мега-крейсере имеется какая-то потрясающая обзорная площадка, но никто не знал, где ее искать. Компания мальчишек, явно в приподнятом настроении, принялась выкрикивать комплименты, но Окна Падают На Воробьев только улыбнулась им, не сбавляя шага. Сейчас ее не интересовали ни мальчишки, ни обзорные площадки. У нее была другая задача: увидеть пилота. Проверить, какой он…

Она петляла в надоедливой толпе бездельников-туристов, надеясь, что приближается к капитанскому мостику. Именно там они должны быть: пилоты, штурман, капитан. Ей бы только одним глазком глянуть, сидит ли за рулем, штурвалом или чем там управляется большой космический корабль, человек в защитных очках. Она смутно представляла, что потом с такой информацией делать. Просто на данный момент это была ее очередная полоумная идея. А полоумные идеи должны же к чему-то приводить.

Наконец основные толпы остались позади. Корабль был и впрямь огромный. Окна Падают На Воробьев шла по главному коридору, который пассажиры прозвали Хордой, потому что он тянулся вдоль всего крейсера. Кое-где попадались редкие группки туристов, а из боковых ответвлений то и дело выскакивали шустрые электрические машинки и тут же снова исчезали.

Вдруг словно из ниоткуда перед девочкой возникла громадная человеческая фигура в комбинезоне из мятой бумаги, к которому крепились сотни крошечных металлических антенн. Охранник! Он спросил, куда это девочка направляется.

— Я хочу поговорить с капитаном, — решительно ответила Окна Падают На Воробьев.

Охранник, чей рот прикрывал белый пластмассовый щиток с тремя мигающими лампочками, уставился на нахальную девчонку.

— Извините, мисс! Капитана видеть нельзя, разве только в случае аварии, — сообщил он скучающим голосом, глядя не в глаза, а в какую-то точку у нее на лбу.

— А с пилотами поговорить можно?

— Ни в коем случае. С ними встречаться строго запрещается.

— А почему?

Подозрения явно оправдывались!

— Пилотирование мега-крейсера — очень напряженная работа, нельзя их отвлекать дурацкими вопросами.

— Вы уверены? А не потому, что все пилоты мега-крейсеров — стопроцентно лунные?

— Что? — непритворно озадачился охранник.

— Но ведь только стопроцентно лунные могут пилотировать мега-крейсер?

— Нет! Глупость полнейшая.

— Совсем не глупость, а так и есть, вы сами знаете. Вот скажите, пожалуйста, правда или нет: чтобы водить большие космические корабли, нужно быть носителем лунарного офтальмического символяризма?

— Что за дикие измышления, мисс!

— За штурвалом они тоже сидят в очках? Или снимают их, чтобы видеть сразу и прошлое, и будущее, и благодаря этому путешествовать по бескрайним…

В этот миг овальная дверь в противоположной стене коридора отъехала в сторону. Из нее вышли трое в характерных облегающих костюмах из блестящего черного пластика — обычная форма экипажа сверхскоростных кораблей. Мужчина и женщина, а тот, что посередине, так утыкан всевозможными трубками, что сразу и не разберешь, но все-таки мужчина. Интереснее всего был его шлем: похожий на гладкое черное яйцо, полностью закрывающий голову. У двух других на голове ничего не было. Они поддерживали среднего под руки, словно он не видел, куда идет.