Стоунхендж
Шрифт:
— А как ещё стать вождём? — Ленгар подошёл на несколько шагов к своему сопернику. Его спутники, те мужчины, которые сбежали из Рэтэррина в тот день, когда посланникам из Сэрмэннина было наотрез отказано, карабкались изо рва на дальней стороне храма, но Ленгар жестом остановил их.
— Ты бросаешь мне вызов, дядя? — он повторил вопрос и молча ждал ответа. Когда стало очевидно, что ни Галет, ни кто-либо другой в племени не противостоит ему, он отшвырнул топор на траву позади себя и пошёл к Входу Солнца, где встал,
— Галет и Сабан! — позвал он. — Подойдите сюда!
Галет и Сабан нервно вышли вперёд, ожидая стрел, которые могут прилететь со стороны напарников Ленгара, стоявших у дальней стороны храма. Но тетива не зазвенела. Ленгар вытянул свой меч при их приближении.
— Здесь есть люди, которые могут ожидать, что один из вас бросит мне вызов, — сказал Ленгар. — Даже ты, маленький братец, — он обнажил зубы, изображая улыбку.
Сабан ничего не сказал. Он увидел, что Ленгар вытатуировал пару рогов на своём лице, по одному на внешней стороне каждого глаза, и эти рога делали его ещё более зловещим. Ленгар вытянул свой меч, и его остриё коснулось груди Сабана.
— Рад тебя видеть, брат, — сказал он.
— Неужели? — спросил Сабан так холодно, как только мог.
— Ты думаешь, я не скучал по Рэтэррину? — спросил Ленгар. — Сэрмэннин — пустынное место. Бедное и холодное.
— Ты пришёл домой, чтобы погреться? — спросил Сабан язвительно.
— Нет, малыш, я вернулся домой, чтобы снова сделать Рэтэррин великим. Было время, когда Каталло платило нам дань, когда они были счастливы, что их женщины выходят замуж за мужчин из Рэтэррина, когда они приходили танцевать в наши храмы, и умоляли наших жрецов уберечь их от бедствий, а теперь они продают нам камни.
Он хлопнул рукой по ближайшему камню.
— Камни! — презрительно повторил он это слово. — Почему вы не купили у них дубовые листья? Или воду? Или воздух? Или навоз?
Галет взглянул на тело своего брата.
— Что ты хочешь от нас? — глухо спросил он Ленгара.
— Вы должны встать передо мной на колени, дядя, перед всем племенем, чтобы показать, что признаёте меня вождём. В противном случае, я отправлю вас к предкам. Передать им от меня привет.
— А если я встану на колени, что тогда? — Галет нахмурился.
— В этом случае ты будешь моим почётным советником, моим родственником и моим другом. Ты будешь тем, кем ты был всегда, строителем нашего племени и советником вождя. Я вернулся не для того, чтобы позволить Чужакам руководить здесь. Я пришёл, чтобы снова сделать Рэтэррин великим, — он указал рукой на красных воинов. — Их работа сделана, дядя, они уйдут домой. Но до того времени, они служат нам.
Галет снова взглянул на тело своего брата.
— Больше никого не будут убивать? — спросил он.
— Я не убью никого, кто признает мою власть, — пообещал Ленгар, мельком
Галет кивнул. Он подождал мгновение, затем опустился на колени. Из наблюдающей толпы раздался вздох, когда он склонился вперёд и прикоснулся руками к ногам Ленгара.
— Спасибо, дядя, — сказал Ленгар. Он коснулся мечом спины Галета, затем повернулся к Сабану. — Теперь ты, братец.
Сабан не двигался.
— Встань на колени, — прошептал Галет.
Желтоватые глаза Ленгара, поразительно яркие в сгущающейся темноте, уставились на Сабана.
— Меня не волнует, маленький братец, — вкрадчиво сказал Ленгар, — умрёшь ты или останешься жить. Есть те, кто говорит, что я должен убить тебя, но разве волк боится кошки?
Он вытянул меч и провёл холодным лезвием по щеке Сабана.
— Однако если ты не поклонишься мне, я отрежу тебе голову, и буду использовать твой череп как чашу для питья.
Сабан не хотел покоряться, но он знал неистовый нрав Ленгара, и он знал, что будет убит как бешеная собака, если не уступит. Он подавил гордость и заставил себя встать на колени, и ещё один вздох пронёсся над толпой, когда он тоже нагнулся к ногам Ленгара. Ленгар, в свою очередь, коснулся бронзовым клинком задней части шеи Сабана.
— Ты любишь меня, маленький братец? — спросил Ленгар.
— Нет, — сказал Сабан.
Ленгар засмеялся и убрал меч.
— Встань, — сказал он, затем шагнул назад, оглядев примолкшую наблюдающую толпу.
— Идите домой! — крикнул он им. — Идите домой! Вы тоже! — добавил он Сабану и Галету.
Большинство подчинилось, но Дирэввин и её мать побежали к храмовому рву, где лежал раненый Мортор. Сабан присоединился к ним посмотреть, что стрела поразила высоко в плечо жреца, с такой силой, что наконечник прошёл насквозь. Сабан сорвал кремневый наконечник, но древко оставил на месте.
— Стрела прошла навылет, — успокоил он Дирэввин. Меловая корка на груди Мортора была розовой, а дышал он короткими судорожными вдохами. — Рана заживёт, — сказал Сабан напуганному жрецу, затем обернулся, потому что Дирэввин неожиданно закричала. Ленгар схватил Дирэввин за руку и пытался разглядеть её лицо в свете больших костров. Сабан вскочил, но остриё меча Ленгара мгновенно оказалось у его лица.
— Тебе что-то нужно от меня, маленький братец? — спросил Ленгар.
Сабан посмотрел на Дирэввин. Вся в слезах она отчаянно вырывала руку из крепкой хватки Ленгара.
— Мы должны пожениться, — сказал Сабан, — я и она.
— И кто это решил? — спросил Ленгар.
— Отец, — сказал Сабан, — и её прабабушка Санна.
Ленгар скривился.
— Отец мёртв, Сабан, и здесь теперь командую я. И то, чего хочет полоумная старая карга из Каталло, не имеет значения в Рэтэррине. А имеет значение, маленький братец, то, что хочу я.