Стоящий в тени Бога
Шрифт:
Спальню мою надушила смирною, алоем и корицею.
Зайди, будем упиваться нежностями до утра, насладимся любовию;
Потому что мужа нет дома...
Множеством ласковых слов она увлекла его, мягкостью уст своих овладела им.
Тотчас он пошел за нею, как вол идет на убой, и как олень на выстрел.
Доколе стрела не пронзит печени его;
как птичка кидается в силки, и не знает, что они – на погибель ее» (Пр. 7:6—19; 21—33).
Еврейский мудрец с ужасом осознавал, что погружается в неведомые доселе пучины, изменяет всем принципам и идеалам, в согласии с которыми жил, предает то, что проповедовал. Ради чего? Ради сохранения жизни? Трижды три раза нет! У него осталась лишь одна надежда – вернуться в землю обетованную и продолжить святое дело, начатое много лет назад, которое должно завершиться еще через двадцать четыре года. Этот срок существования целого поколения надо прожить любой ценой! Надо дождаться начала служения Мессии!
Поэтому Ишкариот заставлял себя не рвать сердце при виде творящихся вокруг
Римляне стали вызывать у него ощущение брезгливости, несмотря на то, что он не встречал более чистоплотного – в обычном физическом смысле – народа. В термах не только поголовно развратничали, но и поголовно мылись. Обилию воды в любом италийском доме мог бы позавидовать иудейский первосвященник! И в уходе за телом, как и в военном деле, квириты были несомненными лидерами среди всех живущих в ойкумене народов.
Впрочем, чрезмерное, на взгляд иудея, увлечение косметическими и парфюмерными средствами, а также медикаментами, объяснялось почитанием не столько Гигиены – помощницы Эскулапа, сколько все того же Эроса. Главное достоинство всех этих снадобий состояло в том, что они вызывали половое возбуждение, тем самым выполняя богоугодное дело.
Для приготовления их употребляли всякие ароматические вещества из Азии и Африки, которые возрождали к жизни увядшие от чрезмерной работы детородные органы. В систематическом применении «афродизиаков» врач Ишкариот усматривал причину непомерной похотливости и половых эксцессов, которые присущи квиритам. В Вечном городе духи были распространены повсеместно. Душились все – мужчины, женщины, дети, публичные женщины и педерасты.
Из-за резкого запаха благовоний вся нервная система находилась в состоянии возбуждения. Само собой разумеется, главными потребителями этих веществ являлись кутилы и куртизанки, которые пользовались «афродизиаками» в неимоверном количестве.
Каждый день вождь Ревностных имел сомнительное удовольствие наблюдать, как его спутники, прямо спросонья, начинают возбуждать в себе сладострастие и поддерживают его в течение суток напролет.
Перед любым застольем Гай, Серторий и Лонгин омывались ароматной водой, рабы натирали их спиртовыми благовониями, окуривали помещение фимиамом, как перед жертвоприношением, усыпали пол лепестками цветов. На головы пирующих возлагались венки из плюща и фиалок, лавровых листьев.
Усилия удесятерялись перед началом палестры Венеры. Постели пересыпались кристаллическими порошками, украшались гирляндами цветов и усеивались лепестками лилий и роз; на мебель падал дождь из нарда и киннамона. Ароматические воды часто сменялись в течение долгих часов любви, в атмосфере более благоуханной, по выражению легата, чем на самом Олимпе. В пищу и напитки добавлялись пряные приправы.
Франт Гай покрывал лоб и руки меловыми порошками, обильно румянил щеки, подкрашивал брови и глаза, обсыпал свои многочисленные парики пудрой лазоревого цвета, умащал одежду и волосы эссенциями.
При виде неслыханного разврата и расточительства Иуда заходился от бессильного гнева и выливал накопившуюся желчь на невозмутимого Квинтилия. «Человек с обожженным лицом» отделывался бесстрастными комментариями, проявляя, впрочем, завидную эрудицию в любой области знаний, какая только обсуждалась.
– Не понимаю, как могут лучшие воины ойкумены так себя вести! Можно подумать, что вся их жизнь посвящена одной цели – посетить вагину как можно чаще!
– Так оно и есть, – кивнул головой эфиоп. – Это суть их веры и задача всей жизни!
– Но они же как с цепи сорвались, попав в Рим! Что, им не хватало блудниц в Иудее? Я сам видел множество проституток в обозе легиона!
– Продажные женщины – непременные участницы всех военных походов. Сципион Младший, командовавший африканской армией во время третьей Пунической войны, чтобы наказать солдат и поднять дисциплину, как-то изгнал из лагеря две тысячи «волчиц».
– И много ли подобных ему блюстителей нравов насчитывает римская история?
– Не столь уж много. Здесь другие понятия порока, чем в твоей стране и даже в Греции. Насколько я успел понять, вы, евреи, видите в блудницах пособниц злых духов, которые помогают отвлекать правоверных-мужчин с пути истинного. Греки же, а тем более римляне, рассматривают их как обычных невольниц, даже если по рождению они таковыми не являлись. Рабы отделены от свободных людей глубокой пропастью. С ними обращаются в полном смысле слова, как с вещами. Проституция – только особый вид, особая форма проявления этого рабства. Законы квиритов утвердили рабство в качестве учреждения, очень полезного для государства и общего блага. Оно, соответственно, планомерно поощряется, и поощрение это распространяется и на проституцию. Проститутки в Элладе были государственными рабынями и как таковые должны были приносить государству доходы. Этим объясняется введенный великим греческим законодателем Солоном «налог на блудниц». Римляне сделали то же самое! Они извлекают деньги не только от труда невольничьих рук, но также из вульв своих рабынь! Дурной пример заразителен: и свободные женщины следуют примеру блудниц-невольниц! Одни – для заработка, другие – для удовлетворения похоти, третьи – для ощущения полной свободы от навязанных обществом запретов.
–Я считал, что здешние самопродажницы все же произошли от храмовых жриц, занимавшихся священным блудодейством, а жадность перевела их на стезю коммерческого разврата. А в новорожденном Риме вроде бы царила чистота нравов...
– Насчет первых жителей Вечного города тебе рассказывали сказки! Аборигены Рима были кучкой воров, бродяг, убийц и женщин такого же, как и они, низкого нравственного уровня! До установления института брака первым законодателем у них не имелось никаких моральных правил, и половые отношения, по словам их историков, стояли на таком же уровне, как в животном мире. Зато публичных женщин мы встречаем в Риме уже в доисторическую эпоху. И насчет их происхождения ты не так уж не прав! В южной Италии еще задолго до основания Рима существовали финикийские, египетские и эллинские колонии. Народы эти принесли с собой свою религию и нравы, а наряду с ними и священную проституцию, в основе которой лежал восточный культ Венеры. Культ фаллоса и Бахуса был принесен в Италию жрецами Кибелы – корибантами. Их иначе называли еще кабиры. Они пришли из Фригии, где их обвинили в двойном братоубийстве. Уходя, корибанты похитили священную корзину с сосудом, в котором хранился уд Бахуса, и привезли ее с собой в Этрурию. Изгнанные из своей родины кабиры решили обосноваться в стране этрусков. Здесь они стали проповедовать свое учение, убеждая местных жителей поклоняться Фаллосу и священному сосуду. Вскоре от этрусков новое учение со всеми церемониями и обычаями перешло к квиритам. Физическая природа диких предков римлян, как показывает живопись, отлично гармонировала с беззастенчивой их чувственностью: половые органы похожи были на бычьи, сами они смахивали на козлов, а в области копчика у них торчал клочок рыжеватых волос, небольшой мясистый и волосатый придаток – остаток существовавшего некогда настоящего хвоста. Трудно сказать, в какую эпоху совершенно исчез этот странный признак животного темперамента, но он сохранился в качестве отличительной черты сатиров и фавнов. У этрусков квириты унаследовали одного из своих небожителей по имени Мутун и Мутуна, так как это божество и мужского, и женского рода. Храмы его представляют собой небольшие, расположенные в рощах здания, в которых находится фигура сидящего бога. В Риме и на юге Италии Мутун и Приап одинаково почитаемы как божества, дающие плодовитость женщине и силу ее супругу, отвращающие чары, кои направлены против благополучия брачного союза и беременности. Приписываемые им добрые качества послужили основанием для установления особого обычая: к идолу приводят молодую новобрачную и усаживают ее на чудовищно громадный половой член Приапа. Обычай этот считается вполне благопристойным и благочестивым у римских матрон. Он означает, что новоявленная жена приносит в жертву богу свою девственность. Еще до основания Вечного города блудниц с берегов Тибра прозывали волчицами – «лупами». Кормилица Ромула, Акка Лауренция, принадлежала к их числу. Это была одна из самых популярных тогда проституток. Ее жилище получило наименование «лупанарий», все же празднества, которые устраивались в ее честь после смерти, назывались Луперкалии. Сенат отменил их из-за происходивших на них бесчинств, однако квириты все равно отмечают свой любимейший праздник!
– Я считаю, – Иуда заговорил так, как в былое время его учил Гераклит, – что экзальтированная чувственность патрициев и распущенность плебса катастрофическим образом влияют на общественную нравственность. Коррупция парализовала закон, погоня за легкой наживой и удовольствиями подорвала моральные устои Рима...
– Ты прав. И все же во многих отношениях здешнее общество куда более свободно, чем в Элладе и на Востоке. Например, женщины здесь не так порабощены...
– Ты же их не любишь!
– Ну и что? Я справедлив, беспристрастен. Они – тоже люди, пусть и низшего сорта. Но греческий принцип «Все эллины свободны» в Италии проявляет себя куда сильнее, нежели в Афинах или Коринфе...
– Ив чем же выражается свобода женщин? В неограниченных возможностях разврата и супружеских измен?
– Один из римских писателей, сравнивая гречанок и квириток, обратил внимание на такое различие: «Какой римлянин стыдится повести свою жену на званый обед или какая хозяйка живет в передней части дома и держится вдали от общения с людьми?» Хотя главной целью брака в Риме, как и везде в ойкумене, является рождение наследников, явно выраженный патриархат греков уступил место значительно большей терпимости. Распространенной формой семейно-брачных отношений стал конкубинат, то есть фактическое сожительство мужчины и женщины, не связанных узами брака. Август законодательно признал внебрачные связи, что означает разрыв с половой моралью квиритов, узаконенной при ранней республике. А на практике это создало предпосылки для еще более глубокого морального разложения. Рамки условностей постепенно стирались, непреодолимого барьера между добропорядочной и проституированной средой уже не существует. Самопродажничество разрушило семью. Куртизанки привлекают к себе отцов семейств, законным женам приходится вступать с ними в соперничество. Матроны мечтают о том, чтобы иметь такие же носилки, таких же красавцев-рабов и пользоваться таким же вниманием, как «боны меретрисы». Они следуют их модам, подражают экстравагантным выходкам, обзаводятся любовниками из среды шутов и гладиаторов. Так что свобода обернулась, как ты выражаешься, распутством. Но, в отличие от вас, иудеев, римляне не считают это серьезным злом...