Страх открывает двери
Шрифт:
— Валяйте дальше! — сухо сказал я.
— Короче говоря, они объявили охоту на Тэлбота. Они хотят получить его живым или мертвым — им все равно… А генерал Рутвен предложил удвоить награду.
— Десять тысяч долларов? — спросил я.
— Да, десять тысяч.
— Ничего себе! — буркнул я.
— По последним данным, у старого Рутвена 265 миллионов долларов. Он мог бы, — рассудительно заметил Яблонски, — предложить и больше. Например, пятнадцать тысяч. Что для него пятнадцать тысяч?
— Продолжайте, — сказала девушка, и в ее глазах появился какой-то блеск.
— А свою дочь он может получить обратно за 50
— Пятьдесят тысяч! — она чуть не задохнулась. Если бы она была бедна так, как и я, то наверняка бы задохнулась.
Яблонски кивнул.
— Плюс, конечно, те пятнадцать тысяч, которые я получу за Тэлбота, отдав его в руки властям, как сделал бы на моем месте любой честный человек.
— Так что же вы? — спросила девушкадрогнувшим голосом. Похоже было, что еще немного и она не выдержит. — Что… Что же вы за человек?
— Я — всего лишь человек, который хочет получить… дайте сообразить, ну да, хочет получить шестьдесят пять тысяч долларов.
— Но ведь это шантаж!
— Шантаж? — Яблонски поднял одну бровь. — Не очень-то вы знаете законы, крошка. В точном юридическом смысле слова шантаж — это плата за молчание, дань за неприкосновенность, деньги, вымогаемые при помощи угрозы рассказать всему свету, какие грехи водятся за шантажируемым. А разве у генерала Рутвена есть что скрывать? Сомневаюсь… Допустим даже, вы сказали бы, что шантажировать — значит требовать деньги при помощи угрозы. Но где же угроза? Ведь я вам ничем не угрожаю. Если ваш старик откажется платить, я просто исчезну и оставлю вас в руках Тэлбота. И никто не сможет меня осудить… Я боюсь Тэлбота. Он человек опасный. И он убийца.
— Но… но тогда вы ничего не получите! — испуганно произнесла девушка.
— Получу, — самодовольно заметил Яблонски. Я попытался представить себе этого человека в момент неудачи или неверия в себя, но это оказалось просто невозможным. — Даже если я скажу вашему старику эти слова, он не посмеет пойти на риск в расчете на то, что я так на самом деле не поступлю… Поэтому он заплатит как миленький!
— По законам Соединенных Штатов похищение — это преступление… — начала девушка.
— Вполне с вами согласен! Конечно, преступление! — Яблонски опять улыбался. — И за него полагается электрический стул или газовая камера. Только ведь это все — для Тэлбота! Ведь это он вас похитил! Я всего лишь оставлю вас в его руках. Никакого похищения с моей стороны. — Тон его стал жестким. — В каком отеле остановился ваш отец?
— Он — не в отеле… — Голос ее прозвучал как-то безжизненно и обреченно. — Он — на Икс-13.
— Отвечайте вразумительно!
— Икс-13 — одна из нефтяных скважин. Она находится в заливе. В двенадцати, может, в пятнадцати милях отсюда. Я точно не знаю.
— Ах, вот как! Значит, в заливе… Вы, наверное, имеете в виду одну из этих плавучих платформ для бурения на дне моря? А я думал, что все эти скважины на том берегу залива, в Луизиане.
— Они теперь повсюду — и в Миссисипи, и в Алабаме, и во Флориде. Одна, например, около Ки-Уэста. И они не плавучие, они… Правда, какое это имеет значение? Он — на Икс-13.
— И с ним нет телефонной связи?
— По подводному кабелю. И по радио — с береговой станции…
— Никакого радио! Я не хочу афишировать себя перед всем светом. Только по телефону! Значит, достаточно попросить телефонистку соединить меня с Икс-13?
Она молча кивнула, и Яблонски подошел к телефону. Набрав номер коммутатора отеля, он попросил соединить его с телефонной станцией, а когда его соединили, назвал Икс-13 и стал ждать, насвистывая весьма странным способом — почти беззвучно. Внезапно его осенила какая-то мысль.
— Какое средство связи существует между этой скважиной и берегом?
— Катер и вертолет. Чаще вертолет.
— В каком отеле останавливается ваш отец, когда приезжает на берег?
— Он останавливается не в отеле, а в частном доме. Он постоянно арендует один дом, находящийся примерно в двух милях от Марбл-Спрингс.
Яблонски кивнул и возобновил беззвучный свист. Казалось, взор его устремился в какую-то отдаленную точку на потолке, но, когда я в виде эксперимента передвинул ногу на пару дюймов, глаза его мгновенно обратились ко мне. Мэри Рутвен заметила и мое движение, и быстрый взгляд Яблонски, и на какую-то секунду глаза ее встретились с моими. В них не было симпатии, но я дал волю воображению и подумал, что в них вспыхнула искорка товарищеского чувства. Ведь мы находились с ней в одной лодке, и эта лодка быстро шла ко дну.
Свист прекратился. Я услышал тихий щелчок, а потом Яблонски сказал:
— Мне нужно поговорить с генералом Рутвеном. Срочно! Это по поводу… Повторите, пожалуйста! Ага, понятно, понятно!
Он повесил трубку и взглянул на Мэри Рутвен.
— Ваш отец уехал с Икс-13 в четыре часа дня и до сих пор не вернулся. И мне сказали, что он не вернется до тех пор, пока вас не найдут. Родная кровь, оказывается, горячее нефти? Ну что ж, так проще для меня. — Он набрал новый номер и снова попросил генерала. Тот подошел почти сразу же. Без лишних слов Яблонски сразу же изложил суть дела:
— Генерал Блэр Рутвен… У меня для вас новости, генерал. И хорошие, и плохие. У меня тут находится ваша дочь. Только плохо для вас то, что ее возвращение будет стоить вам 50 тысяч долларов. — Яблонски замолчал и стал слушать то, что говорил генерал, вращая свой «маузер» вокруг указательного пальца и, как всегда, улыбаясь. — Нет, генерал, я не Джон Тэлбот. Но Тэлбот находится тут же. Я убедил его, что бесчеловечно разлучать дочь с отцом. Вы знаете Тэлбота, генерал. Его очень трудно было убедить в этом. 50 тысяч долларов — это цена, на которую он согласился…
Неожиданная улыбка исчезла с лица Яблонски, и оно приняло мрачное, холодное и жестокое выражение. Теперь он предстал перед нами таким, каким он был на самом деле. Но когда он снова заговорил, голос его прозвучал еще мягче и проникновеннее, словно он ласково упрекал упорствующего в своем заблуждении ребенка:
— Знаете, что я вам скажу, генерал? Я только что услышал, как у вас там что-то тихо и забавно щелкнуло. Этот маленький звук раздается в телефонной трубке, когда какой-нибудь хитроумный остряк включает отвод и развешивает уши или когда кто-нибудь подключает к телефону магнитофон. Я не желаю, чтобы меня подслушивали! Никаких записей во время частных разговоров! Ах, вы тоже не желаете? Ну так вот, если вы хотите вновь увидеть вашу дочь… Ага, вот это уже лучше! И только не вздумайте отдать распоряжение, генерал, связываться по другому проводу с полицией или выследить, откуда и говорю. Через две минуты нас все равно здесь уже не будет. Итак, каков ваш ответ? И прошу побыстрее!