Страх (Сборник)
Шрифт:
Авось только что закончил умывание, и сейчас его отражение весело подмигнуло ему – разгорающаяся на волоке ссора вполне может стать той мутной водицей, из которой умелой рукой вылавливается рыбешка. Юноша, придав себе безразличный вид, решил прогуляться вдоль волока. Спор возник из-за очередности прохода между купцами и варягами, прибывшими позже, но довольно бесцеремонно заявившими о своем праве первенства.
Шрам на задубелой от солнца коже лица с вдетым в него золотым узелком служил Авосю не столько украшением, сколько молчаливым доказательством
Победа в споре осталась за викингами: их грозные секиры, боевые топоры и великолепные тяжелые мечи произвели неизгладимое впечатление на задиристых, но трусоватых купцов. Те лишь отошли в сторону, сварливо поругиваясь, косо глядя на варягов и сдерживая своих самых бойких товарищей. Еще бы им не быть бойкими и задиристыми, – Авось усмехнулся, – этим купчишкам: князь Олег гарантировал всем безопасный проход по его землям, и заезжие варяги в знак уважения к князю и его дружине не обнажали здесь меча.
Вынув изо рта соломинку и насвистывая, Авось приблизился к купцам.
– Ну, что, Карифа, так и не надумал? – обратился он к полноватому чернобровому человеку, явно сыну неведомого Востока, с неожиданно маленькими ладошками, усыпанными перстнями. – Найми меня, будет тебе охрана до самого Итиля.
– Ступай своей дорогой, – печально вздохнул Карифа, – и без тебя…
– Скупой платит дважды, – решил напомнить Авось.
– А дурак платит всегда! – отрезал купец и снова искоса взглянул на варягов. Те уже тащили свой драккар по волоку. – Я не скупой, я аккуратный. А про тебя ничего не знаю.
– Гридню княжеской дружины, – попробовал начать издалека Авось, кивая на варягов, – они бы не посмели возразить.
Юноша гордо выпрямился.
– Гридню князя?! – Купец изобразил почтение, смешанное со страхом, а потом его черные, словно залитые патокой глаза хитро заблестели. – Правда, я слышал, они не похожи на бродяг.
– Что ты понимаешь в княжеской дружине, купец?! – надменно заявил Авось, и его рука совершенно театрально легла на рукоять несуществующего меча.
Карифа расхохотался.
– Ты мне нравишься, юноша, – сказал он. – Правда. Умеешь развеселить. Но шутам не платят за охрану.
– Ты об этом пожалеешь, – веско сказал Авось и вздохнул: – Ну, хорошо… Я готов согласиться на пять дирхамов серебром. Но плати вперед.
Карифа усмехнулся:
– Охраны у меня и так хватает. Я позволю тебе идти с караваном, если хочешь. Лишняя пара рук не помешает. Проявишь себя – вернемся к разговору. Окажешься бесполезным – на еду не рассчитывай.
– На еду? – сконфуженно пробормотал Авось.
Карифа посмотрел на свои перстни, потом указал на охотничий нож, висящий
– Хочешь – добывай себе в пути пищу сам. Но мое предложение остается в силе. А продашь мне этот браслет, – теперь глаза Карифы масляно заблестели (он, как и в первый раз, впился глазами в золотой браслет на предплечье юноши; питал Карифа слабость к украшениям, но такой редкости чудесной работы ему прежде видеть не доводилось), – получишь не пять, и не десять, а два раза по десять дирхамов.
И будто для убедительности купец развел пальцы и пару раз махнул раскрытыми ладонями.
«А ведь она похожа на утреннюю звезду, – думал волхв Светояр, глядя на свою воспитанницу, расчесывающую волосы у воды. – Как же быстро она выросла». Десять весен прошло с тех пор, как она здесь. Князь иногда навещал свою приемную дочь, и все эти десять весен им удавалось хранить в тайне ее существование, беречь свой секрет. Волхв, как и просил князь, спрятал Ольгу от ворожбы на запретном острове, и тьма не проведала о ней. Теперь князь Олег готовит свадьбу своей приемной дочери с сыном Рюрика. Что ж, что ж… Волхв поморщился. Вот приходят сроки. Князь хотел прислать за Ольгой свою дружину, да только весточка о таком посольстве… И деревья, и птицы имеют глаза и уши, и кое-что похуже. Уж лучше Ольге появиться в Киеве внезапно. А пока Светояр охранит ее получше ратников.
Волхв ласково улыбнулся, наблюдая за Ольгой, и тревожные складки растаяли на челе Светояра под обручем, что прихватил волосы, теперь выбеленные, как снег.
Девушка поймала его взгляд, улыбнулась старому волхву и чуть зарделась.
– Ты мне споешь сегодня, Ольга? – спросил тот и словно с сожалением добавил: – Твой голос заставляет мое сердце вспомнить о весне, которой давно нет.
– Как же нет? – радостно откликнулась девушка и обвела рукой все вокруг. – Вот же!
Волхв вздохнул:
– Я говорю о весне своей жизни.
– Ты чем-то опечален? – с легкой тревогой спросила девушка. Но волхв лишь улыбнулся ей, а сам подумал: «Мир меняется, но весна моей жизни все еще живет в таких девушках, как она. Ольга смогла бы стать великой волхвиней, но ей уготована другая судьба. Быть может, более великая, но вряд ли это величие сможет заменить ей радость, звонкую и чистую, как вода родника, что живет сейчас в ее глазах».
– Нет, милая, сердце волхва давно чисто от печалей.
– Скажи, Светояр, а когда приедет отец? – произнесла девушка, и щеки ее еле заметно порозовели.
Волхв добродушно улыбнулся.
– Отец? Или молодой княжич? – лукаво спросил он. – Не об Игоре ли заботишься?
О! Краски на лице стало больше. Ольга отвела взор и хотела что-то сказать, но Светояр остановил ее:
– Время твоего ученичества закончено. По крайней мере, здесь. На этом острове. – Светояр указал на тайное капище, укрытое на пригорке. – Завтра мы идем в Киев.