Страх. Сборник
Шрифт:
– Давно в банде? – спросил парня.
– Третий день.
Над бровью задержанного тиком билась жилочка, и сам он никак не мог справиться со своим лицом, вот-вот собираясь заплакать.
– Как попал в банду?
– Дядя послал.
– Какой дядя?
– Пыдер, он брат матери.
– Так… А ты о чем думал?
– В Швецию хотел, – еле выговорил задержанный.
– Куда?
– В Швецию…
– Что вам известно о составе банды?
– Это как?
– Ну, сколько
– Нас трое пошло на хутор… Да женщина в лесу ждала.
– Женщина?! Как ее называл Юхансен?
– Инга.
– Где она может быть?
– Не знаю.
– Хорошо. Кто еще?
– Еще двое уехали в Таллин.
– Как их звали?
– Рудольф и Отто.
– Опишите мне их.
– Рудольф низенький, седой, у него не хватает двух передних зубов.
– Это Конксе, – сказал из угла комнаты Вялис, – его приметы.
– Отто? – спросил Эвальд.
– Среднего роста, лысый, лет под шестьдесят…
– Отто Роосаар, бывший начальник здешней полиции, – вновь вступил в разговор Вялис.
– К кому они поехали в Таллин?
– Не знаю.
– А что вы знаете? – Эвальд шагнул к задержанному.
– Не бейте. – Тиллек резко откинулся, гулко стукнувшись головой об стену. – Я слышал только адрес. Ыле, семь.
– Уведите, – приказал конвою Эвальд.
Он посмотрел вслед задержанному, достал папиросу, сел рядом с Вялисом. Капитан чиркнул спичкой.
– Ну, что?
– Надо сообщить в Таллин о Конксе и Роосааре. – Эвальд глубоко затянулся. – И допрашивать Юхансена.
– Он ничего не скажет. – Вялис сломал обгоревшую спичку. – Ничего.
– Попробую.
– Пробуй, а я свяжусь с Сосниным. – Вялис шагнул к двери. – Я прикажу привести Юхансена, только не давайте снять с него наручники.
Эвальд с недоумением поглядел на капитана.
– Он очень опасен, – пояснил начальник милиции. – Второй раз его взять будет еще труднее.
Лица у Юхансена не было, его заменил огромный кровоподтек. Поэтому говорил он с трудом, но все же пытался улыбаться.
– …Я тебе, Пальм, ничего не скажу. Ни тебе, ни кому другому…
Он сидел на табуретке свободно, положив ногу на ногу. Световые зайчики бегали по голенищам его щегольских сапог. Юхансен пошевелил скованными руками. И глаза его вдруг загорелись яростным весельем.
– …Я попал и получу вышку, но и ты не жилец, Пальм. Поверь мне, ты не уедешь отсюда.
Эвальд усмехнулся.
– Думаешь, я вру? Нет, друг Пальм. Нет! – выкрикнул Юхансен и вскочил.
Эвальд встал, положил руку на кобуру.
– Боишься, – прохрипел Юхансен. – Не меня бойся, а брата своего. Молчишь. Он встретит тебя, Юлиус.
– Кто? – вырвалось у Эвальда, а в памяти всплыла палата-камера, человек, укутанный словно кокон, и его непонятные слова: «…И сказал Господь Каину: где Авель, брат твой?..»
– Замолчал! – крикнул Юхансен. – Ты увидишь Юлиуса, своего брата.
Он бросился к столу, поднял над головой скованные руки, попытался ударить ими Эвальда. Конвойные ворвались в комнату и потащили его к дверям.
Юлиус снова увидел эту чертову дорогу. И человека этого высокого видел, и улыбающееся лицо, и белый шрам у виска. Тогда, в другой, счастливой жизни, они переплывали озеро, порыв ветра резко повернул парус, и смоленая рея ударила Эвальда по голове. Плача, Юлиус бинтовал голову брата рваной рубашкой, а Эвальд улыбался и успокаивал его.
Вечером у костра они пели пиратскую песню и стреляли из пугачей, вызывая дядю Карла…
Его брат здесь. Он носит синюю форму и серебряные погоны. Он его враг! Самый страшный и беспощадный, потому что служит в НКВД.
Как странно распорядилась жизнь. Почему его брат надел эту форму? Ну а если бы он носил другую? Какая разница, важно, что они дерутся друг с другом. Надо уходить в другой уезд. Но чей-то голос словно спросил: «А что изменится?»
Юлиус уронил голову на руки, он пытался отогнать мысли о брате, но они возвращались к нему помимо его воли, заставляли тревожно и тягостно сжиматься сердце.
– Командир, – в отсек просунулась голова Соммера, – к вам пришли.
– Да. – Юлиус вскочил.
Соммер посторонился, пропуская мокрую, покрытую тиной и грязью фигуру.
– Юлиус, – услышал он голос Инги.
– Что? – спросил он, внутренне цепенея. – Что случилось?
– Они взяли Юхансена. – Инга упала на кровать.
– Когда?
– Час назад.
– Где?
– У Пыдера.
– Я говорил, командир, – прогудел Соммер, – уголовщина не доводит до добра.
– Ты, – вдруг крикнула Инга, – что ты можешь знать про него, Соммер? Ты роттенфюрер из зондеркомандо. Замолчи…
– Идите, Соммер, и принесите сухую одежду и выпить. Ей надо согреться.
– Есть, лейтенант, – мрачно ответил Соммер.
– Юлиус, – Инга схватила его за руку, – Юлиус, милый, ты же любил меня… Ведь правда… Любил… Я знаю… Спаси его.
– Кого?
– Генриха.
– Юхансена? Ты сошла с ума!
– Нет… Не говори так… У тебя есть люди… Оружие… Он пока в уездном центре!
– Люди! Оружие! – зло выкрикнул Юлиус. – Там милиция, автоматчики, они из нас сделают салат.
– Ты не хочешь… Ты не хочешь из ревности. Хорошо, дай я вымоюсь и лягу с тобой. Хочешь, я вообще останусь с тобой. Только освободи его.