Страх. Сборник
Шрифт:
Сердце замерло и провалилось. И не было вонючей землянки, а в памяти всплыл Пярну, ресторан над морем и Инга в белом фланелевом костюме. Он снова почувствовал локтем ее плечо, упругую грудь и шепот ее услышал: «Уведи меня скорее отсюда, к себе уведи…»
– Нет, Инга, нет, я не могу.
– Можешь! – Она схватила его за отвороты куртки. – Ты знаешь, кто взял Юхансена?
– Кто? – Сердце его похолодело в предчувствии беды.
– Твой брат, – с ненавистью выдохнула Инга. – Эвальд Пальм. Пойди к нему, он остановился у вдовы Антона Мяги.
– Откуда
– Знаю.
– Но как я это сделаю…
– У вас есть советская форма.
– Нет, это безумие.
– Ты просто трус и тряпка. Ты забыл, как Юхансен спас тебя в сорок четвертом, когда ты со своим Соммером попали в засаду. Генрих не думал, что это невозможно. Он пришел и спас тебя.
– Нужна машина, – устало сказал Юлиус.
– Есть машина. На хуторе у Борка. Поднимай людей. Слышишь?!
Юлиус вышел в помещение «роты» и по лицам людей понял, что они слышали все.
– Ну? – спросил он.
Люди молчали. Свет лампы делал их лица чужими и замкнутыми.
– Надо идти, командир, – ответил за всех Соммер. – Надо попробовать. Тем более если ими командует ваш брат.
Юлиус постоял несколько минут молча, потом скомандовал:
– В ружье!
Сон этот был страшен и повторялся последовательно и пугающе. Эвальд видел зажженную танками рожь перед окопом, слышал лязг гусениц и грохот пушек, но все это перекрывал звонкий детский плач. Среди зажженной пшеницы, в дыму и пламени стоял его маленький брат в длинной ночной рубашке. Эвальд выпрыгивал из окопа и бежал к нему, но внезапно горящую рожь, солнце, небо, брата закрывал корпус танка с облупленным черным крестом. Он все ближе и ближе. Эвальд чувствовал запах горячего металла и солярки. Он шарил на поясе, а гранаты не было. Танк все ближе, ближе…
И тут проснулся. Свежий ветерок ворвался в распахнутое окно. Это было словно во сне. Эвальд точно помнил, что закрыл окно, прежде чем лечь. И тут он почувствовал присутствие человека. В комнате кто-то был. Эвальд ощущал чужой взгляд. Он сунул руку под подушку. Пистолета не было.
Человек зажег спичку. Эвальд зажмурился. Вспыхнула лампа…
Он вскочил с постели и шагнул к этому человеку.
– Сидеть, – скомандовал хриплый голос, и Эвальд увидел бездонный зрачок пистолетного ствола. – Спокойнее, брат, не заставляй меня стрелять.
Эвальд сел на кровать, взял папиросу.
– Дай спички.
Юлиус бросил коробок. Эвальд прикурил, глубоко затянулся.
– Зачем ты пришел?
– А ты не рад мне?
– Нет. Мне сказали, что ты с Сяргом в Швеции. Лучше бы тебе оставаться там.
– Тогда я спрошу тебя: зачем ты здесь, брат? Лучше бы ты жил в своей Москве.
– Я приехал на родину. – Эвальд начал натягивать сапоги.
– А я остался защищать родину.
– Какую родину защищаешь ты здесь, в Эстонии? – Эвальд встал, притопнул ногой, чтобы сапоги сели, как нужно.
– Твою и мою.
– Свою родину я защищал от фашизма. – Эвальд взял со стула гимнастерку. – А что защищаешь ты, Юлиус?
– Я тоже защищаю свою.
– Зачем
– Я пришел забрать тебя, брат. Давай бросим все это. Красных, немцев, местных розовых. Давай уедем в Швецию, к дяде, ведь нас осталось двое. Ты и я.
– К дяде в Швецию… Мы будем кататься на яхте и играть в теннис? – Эвальд застегнул портупею.
– Да, да! Кому нужна эта война и кровь, когда мы опять будем вместе.
Эвальд смотрел на него и не мог поверить, что в двух шагах сидит его брат, о встрече с которым он так мечтал все эти годы. Он учился в Москве и вспоминал Юлиуса, дрался с немцами и вновь думал о нем. Думал с тоской, нежностью, горечью, но никогда с ненавистью.
– Зачем ты пришел ко мне, брат?!
Брат. Он только что видел его во сне. Несчастного, маленького, беззащитного человечка, в грязной от копоти ночной рубашке. Брат твой!
Вот он сидит в кожаной куртке, волосы расчесаны на косой пробор, в опущенной руке «беретта». Зачем ты пришел ко мне, человек, который был моим братом?
– Ты почему молчишь? – спросил Юлиус.
– Я думаю.
– О чем?
– О детстве.
– Я тоже много думаю о нем. Но теперь ведь все позади.
– Мы снова вместе. Завтра утром мы будем в Пярну, потом Сааремаа и Швеция.
– Ты пришел пригласить меня в гости к Сяргу?
– Нет, я пришел напомнить тебе, что мы два последних Пальма на этом свете. Напомнить тебе, брат, о той крови, которая течет в нас.
– Считай, что напомнил.
Нет, он только похож на его брата. Разве в них течет одна кровь? …Песок был мокрым от крови его и Васи Тихонова, веселого ленинградца Васи. Немецкие автоматчики перли на окоп, и, собрав последние силы, раненный в грудь Вася Тихонов протянул ему гранату. «Взорви ее, когда подойдут эти гады. Взорви вместе с нами». Кровь пузырилась у него на губах, а глаза были бездонно-черны, как стволы автоматов…
– Так зачем ты пришел?
– Отдай мне Юхансена.
– Ты думаешь, это просто?
– Ты все можешь. У меня машина. На ней приедут люди, одетые в советскую форму. Ты скажешь, что это конвой из уезда или из Таллина. Все равно. Ты выведешь Юхансена, сядешь в машину, а утром мы будем в Пярну.
– Сколько у тебя людей?
– Семь человек.
– Сколько их приедет?
– Пятеро.
– Где Инга Лаур?
– У меня. Ты согласен?
– Пусть приезжают.
– Они будут через час. – Юлиус встал, разрядил пистолет Эвальда, сунул обойму в карман и шагнул к окну.
– Помни, ты станешь братоубийцей. – Он перенес ногу через подоконник и бросил обойму на кровать.
– Помни, – донеслось из-за окна.
Эвальд взял новую обойму, с треском вогнал ее в рукоятку пистолета. Посмотрел на часы. Три. Через час. Он сунул оружие в кобуру, натянул фуражку и вышел.
Ночь была темной и беззвездной, и все-таки он сумел рассмотреть, что до дверей отделения его провожали двое.
– Скажите мне, Вялис. Вы старше, вы больше видели, вы опытнее меня.