СТРАХ

Кэмпбелл Нения

«И я оставила свою сумочку в его доме. С моим телефоном…»

Бежать. Она должна сосредоточиться на побеге. С телефоном она разберется позже. Если она не сбежит, то и «потом» не будет.

Вэл бросилась к двери с отчаянием, о котором и не подозревала. Дверь не открывалась — и потребовалось мгновение, чтобы паникующее животное, в которое превратился ее мозг, поняло, что защелка закрыта.

Пальцы Гэвина сжались вокруг ее запястья так же крепко, как наручники.

— Я не позволю тебе уйти.

«Нет», — подумала Вэл с неподдельным

ужасом. Она толкнула его локтем, попав во что-то мягкое, но этого хватило чтобы вызвать стон боли. Гэвин отпустил ее. Вэл обхватила ногой его ногу и дернула. Он упал, хотя у него хватило рефлексов выбросить руки, чтобы приостановить падение. Вэл бросилась отодвигать защелку непослушными пальцами, которые дрожали как желе, когда Гэвин начал подниматься.

«Ну же давай. Давай».

Защелка выскользнула с громким щелчком. Вэл с силой повернула дверную ручку и выскочила наружу. Она схватилась за ручку с другой стороны и потянула, пытаясь закрыть перед Гэвином входную дверь. За дубовой панелью она услышала смешок — он смеялся над ней, даже сейчас, как будто ее попытки убежать были не более чем забавными выходками ребенка.

Вэл понимала, что проигрывает их перетягивание двери, поэтому сдалась и ударилась о нее плечом. Ее удар, в сочетании с силой его собственной инерции, отбросил Гэвина назад с глухим стуком, от которого задрожали стекла в окнах.

Вэл повернулась и побежала к первому попавшемуся дому с включенным светом на крыльце, не решаясь оглянуться. «Пожалуйста, будьте дома». Она постучала в дверь, пытаясь сдержаться, потому что знала, если будет выглядеть слишком сумасшедшей, никто не отзовется. «Пожалуйста, пожалуйста, ответьте».

Сквозь окна Вэл видела голубоватые мерцания телевизора из глубины дома. В дверях появилась пожилая женщина. Она держала в руке радиотелефон и выглядела довольно сердитой, хотя это быстро изменилось, когда она увидела растрепанную Вэл.

— О боже, — проговорила женщина, быстро моргая. — Элинор, мне придется тебе перезвонить. Тут молодая девушка и… С тобой все в порядке? — Во время всего этого разговора женщина сжимала телефон, держа пальцы на самой нижней цифре, готовая использовать ее для вызова службы спасения, как того требовала ситуация.

«Мудро, — подумала Вэл в порыве жалости к себе, на которую у нее не было времени. — Мудрее меня».

Она открыла рот, чтобы ответить — что именно, она не была уверена. Но это не имело значения. Какие бы слова она ни собиралась произнести, они тут же потонули в потоке слез.

Ее слезы, казалось, решили все для женщины, и она немного поколебалась, прежде чем отступить в сторону, чтобы позволить Вэл войти. Комната была освещена мягким оранжевым светом и украшена кружевной отделкой. Она провела Вэл в гостиную, где сильно пахло мятой и нафталином.

По спине Вэл пробежала дрожь, когда она увидела, как женщина запирает все три замка.

— Дорогая? — спросила женщина, оборачиваясь. — Что случилось? Ты ранена?

На тебя кто-то напал? — Ее лицо нахмурилось, придавая ей вид увядшего персика. — Ты ведь не замешана ни в каких преступлениях? Потому что, если это так, мне придется упомянуть об этом, когда я позвоню в полицию.

Вэл издала очень тихий звук, который и сама не смогла распознать.

— Что случилось? Говори громче, дорогая, у меня плохо со слухом. Может, мне сейчас позвонить в полицию?

— Пожалуйста… — Вэл облизнула потрескавшиеся губы, потрескавшиеся от липких поцелуев, украденных в темноте… — Я хочу к маме.

«Бедняжка», — подумала женщина и замолчала. Эти слова действительно звучали страшно, как будто трагедия сделала кого-то неживым и беспомощным, достойным жалости только в самом абстрактном и безличном смысле. Она положила руку на дрожащую спину девушки, и та вздрогнула.

— Хочешь мятную конфетку?

Вэл покачала головой, глядя на застывшую массу конфет в стеклянной банке, которую протягивала женщина. Ее чуть не стошнило. «О боже, — думала она, — о боже, о боже, о боже».

Женщина поставила банку обратно на покрытый салфетками стол.

— Когда сможешь, — сказала она, четко выговаривая каждое слово, — можешь воспользоваться радиотелефоном. Я положу его прямо здесь.

Она положила телефон на подушку рядом с Вэл, которая уставилась на него так, словно никогда раньше не видела.

— Как только приедет твоя мать… Ну, тогда мы все и выясним? — Вэл не ответила, и женщина решительно кивнула сама себе. — Хорошо. Пожалуй, я поставлю чай. Хочешь чаю, дорогая? Он может помочь.

«Чай не спасет от того, что он сделал со мной».

Женщина представилась матери Вэл как Беатрис Купер.

— Вот мой номер, — сказала она, протягивая пожелтевшую визитную карточку, — На случай, если вам понадобятся мои показания или что-нибудь в этом роде. Ваша дочь убегала от кого-то, кто явно хотел причинить ей боль. Я бы с удовольствием поместил его туда, где подобает находится таким, как он.

— Не знаю, как вас благодарить, — сказала миссис Кимбл. — Это было так мило с вашей стороны… То есть, слава богу…

— Я просто выполняю свой гражданский долг, — самодовольно ответила миссис Купер.

Мать Вэл пыталась выписать ей чек, но миссис Купер и слышать об этом не хотела.

— Убедиться, что его поймают, будет достаточной наградой.

«Его не поймают, — подумала Вэл.
– Я постараюсь».

***

Миссис Кимбл приехала в дом мисс Купер с намерением пригрозить дочери всеми возможными карами, а потом и вовсе наказать. Но увидев заплаканный, дрожащий комочек, в который свернулась ее дочь на кушетке этой женщины, она быстро передумала. Вместо этого она купила Вэл неаполитанский молочный коктейль. Это всегда срабатывало, когда Вэл была ребенком, и это единственное, что пришло ей на ум сейчас. Вэл отпила глоток и шмыгнула носом, но ничего не сказала.