Страна аистов
Шрифт:
Валтин со своими людьми, пошатываясь и распевая непотребные песни, ушли, а оставшиеся следили за судами, которые к тому времени подошли уже близко, но почему-то не стали ни причаливать, ни бросать якоря, а, повернувшись, пошли вдоль берега. Так продолжалось целый день. Коги то приближались, то отходили. К вечеру они ушли к горизонту.
На другой день корабли снова повторили странные маневры у полуострова. Они, как стая уток, плавали вдоль береговой линии и словно не знали, куда приткнуться. Та же картина наблюдалась и на третий день. И только утром четвертого дня суда исчезли насовсем.
Много позже моряки, бывшие в этом морском походе, рассказывали, крестясь и в страхе оглядываясь, что сам черт тогда водил их у берега и не давал причалить: то вдруг между кораблем и берегом открывалась жуткая бездна, то вставала песчаная стена, то ураганный ветер мельчайшим песком забивал глаза.
Здесь эту историю можно было бы и закончить, да только есть у нее довольно забавное продолжение.
Семь лет после этого пустовали сети рыбаков, в них не попадалась даже дохлая камбала. Побережье бедствовало — ведь рыба была далеко не последней статьей доходов. И никто не понимал, что происходит,
За свой счет он купил хорошо откормленную свинью, две бочки пива — и снова собрал на берегу друзей. Они разделали тушу, бросили соски свиньи в море, приготовили мясо и вволю попировали… Хроникеры отмечают, что в тот год рыбы было столько, что даже малые дети хватали ее руками у берега.
А Валтин Зупплит за колдовство был оштрафован. Да на такую сумму, что пошел бы по миру, если б не помощь благодарных рыбаков.
Считается покровителем Пруссии. Родился в Либице в 955 году и при рождении получил имя Войтек. Потом подрос, учился в Магдебурге, и, видно, неплохо, потому что к 26 годам стал пражским епископом Адальбертом. Однако на этом посту он что-то не поделил со своими прихожанами, а может, просто лавры апостолов не давали ему покоя. Так или иначе, но однажды Адальберт оставил службу и решил посвятить жизнь миссионерской деятельности. Весной 997 года в сопровождении двух попутчиков-монахов он оказался в Пруссии с единственной целью — окрестить пруссов. Вот только те не оценили его благородных устремлений и после недолгих теологических споров миссионера попросту убили. Считается, что спустя сорок с лишним лет польский король Болеслав Храбрый выкупил у пруссов прах Адальберта и похоронил его в своей столице в Гнезно.
Род парусных кораблей в Средние века. Они использовались и как торговые суда, и как военные.
Кёсникенский трубач
В кирхе Побетена до Второй мировой войны хранилась труба. Обычный, немного помятый армейский горн. Где он сейчас — неизвестно. А жаль. У этой трубы замечательная история.
Ее владелец, выходец из маленького поселка Кёсникен, что на северном берегу Самбийского полуострова, служил в прусской армии горнистом. Во время шведской войны он попал в плен и был увезен в Швецию. Трубач был нрава кроткого, и шведы разрешали ему конные прогулки. Маршрут всегда был один и тот же — он подъезжал к морю и подолгу смотрел вдаль, будто надеялся разглядеть на горизонте туманные обрывистые берега Пруссии. Тоска его была так сильна, что однажды зимой, во время одной из таких прогулок, он поскакал по льду Балтийского моря на юго-восток — к берегам отчизны.
Ближе к югу лед стал тоньше. Трубач провалился в море, потерял коня, но сам выбрался на льдину и принялся грести руками, решив во что бы то ни стало добраться до родины.
Каким-то чудом ему удалось пересечь на тающей льдине почти все море. Только самый остаток пути, когда была видна уже сизая полоска сосен на дюнах, пришлось преодолеть вплавь.
На берег счастливчик выбрался в районе Рантау. Говорят, он тут же исполнил на своей трубе победный гимн.
История эта, к сожалению, закончилась грустно. Трубач прожил на родине только две недели: купание в зимней Балтике не прошло бесследно, и он умер от воспаления легких. Но счастливым.
Жаль, что никто из нас не может прикоснуться к той трубе — после войны она исчезла, как и многие другие реликвии Пруссии.
Ныне — поселок Заостровье близ курортного городка Нойкурен (Пионерский). Здесь уже многие годы идут успешные археологические работы.
На основе находок археологов создан краеведческий музей «Рантава».
Комаринские шуты
Однажды в Фишхаузене случилась паника — над башней одной из кирх клубилось облако дыма.
А надо сказать, что пожар в храме был бы весьма некстати — там как раз один из самых уважаемых граждан города выдавал замуж свою дочь за сына не менее благородного фишхаузенца. Присутствовал не только весь свет Фишхаузена, были и приглашенные — из Пиллау и даже из Кёнигсберга. Кирха была забита гостями и зеваками до отказа.
Но набат прозвенел вовремя. Бравые пожарные в сверкающих медью касках подлетели на повозках с механическими насосами как нельзя более кстати. Дело свое они знали хорошо, закинули рукава шлангов в залив, и через мгновение кирху залили потоки воды. Тут из кирхи выскочил мокрый злой пастор с компанией родственников новобрачных, и они дружно принялись поносить пожарников самыми последними словами, какие только знали их почтенные языки. Еще более мокрые гости бросились на пожарников с кулаками. На подмогу обеим сторонам подоспели зеваки. После изрядной потасовки, в течение которой облако над кирхой так и не развеялось, выяснилось, что никакого пожара в кирхе не было. Облако образовали… комары, затеявшие над кирхой собственную свадьбу — комариную.
Центральная часть средневековой застройки Фишхаузена стояла вдоль залива у замка, по обе стороны от сегодняшнего шоссе Кёнигсберг — Пиллау. В этом месте берега сильно заросли камышом, в котором издревле плодились несметные полчища комаров.
С тех пор фишхаузенцев стали дразнить «комариными шутами». Прозвище это продержалось до самого последнего времени, до той поры, пока последний горожанин не покинул развалины своего города.
Впрочем, это прозвище как нельзя лучше подошло бы и сегодняшним жителям городка. Комары там водятся в тех же количествах, что и прежде. Их-то никто не додумался выселить на запад.
Ныне — Балтийск.
Впервые поселение Пиллау на полуострове Хакен упомянуто в 1430 году. В 1456 году во время прусской «войны городов», в которой активно участвовали все три кёнигсбергских поселения — Альтштадт, Кнайпхоф и Лёбенихт, — Данциг (ныне Гданьск), чтобы лишить рыцарей замка Кёнигсберг помощи от собратьев материковой Европы, забил сваями пролив между морем и заливом в районе сегодняшнего Балтийска. В 1479 году это место занесло песком. Новый пролив промыло только в 1510 году. Тогда же было построено и первое укрепление — редут с блокгаузом.
В 1675 году на набережной появилось 25 домов. В 1701 году Пиллау получил право на проведение ярмарок дважды в год, а в 1725 году — городские права. К тому времени здесь работало 12 пивных, 2 лавки с восточными пряностями, 4 пекарни, 3 мясные лавки, 3 сапожных мастерских, 7 портняжных мастерских и аптека; город насчитывал 120 домов. Посетив тогда Пиллау, король Пруссии Фридрих I назвал его «маленьким Амстердамом».
Самым значительным строением городка был так называемый «осетровый дом», где мариновали выловленного в заливе осетра и солили его икру. В то время его добывали от 100 до 700 экземпляров в год. Отсюда и герб города — осетр, увенчанный короной.
Пиллауский осетр — особая тема. Теперь считается, что в апреле 1926 года был пойман последний — весом в 180 фунтов. С тех пор осетров в Пиллау будто бы не видели. Однако я лично знаком с рыбаками, которые клянутся, что ловили эту рыбину буквально на днях. Дай-то Бог, чтобы это оказалось правдой.
Но вернемся к прошлому Пиллау. Этому городу странно везло на стихийные бедствия. В шторм 1734 года море выбросило на берег корабли, которые потом выкапывали из песка еще несколько лет. В 1769 году горожан изрядно перепугал упавший с неба метеорит. 17 января 1811 года ураган был настолько силен, что по улицам Пиллау летали, как птицы, куски льда, вырванного ветром с залива, а вода залила город почти на метр. В 1905 году всех изумило землетрясение. А в суровую зиму 1929 года даже пришлось обратиться за помощью к Советскому Союзу, чтобы тот прислал ледокол «Ермак» и вызволил вмерзшие в море 32 корабля. Что до летающих тарелок, то их здесь наблюдают и по сию пору — регулярно и без тени удивления.
Прусское правительство обратило пристальное внимание на это место только в начале XVII века, когда из-за польско-шведской войны возникла угроза высадки на побережье шведов. Тогда и начали строить серьезные укрепления. Но не успели — шведы все-таки высадились. В 1626 году король Швеции Густав Адольф привел свой флот и высадил десант. Поскольку воевать здесь с ним никто не собирался, от скуки король шведов по собственным чертежам и планам построил крепость. Прораба для этой цели он выписал аж из Голландии — некоего Матиаса Вентца. Через десять лет шведы ушли, а крепость, похожая на пятиконечную звезду, осталась.
В мае 1697 года ее посетил русский царь Петр I. Он прибыл на корабле «Святой Георгий». В Пиллау Петр Алексеевич изучал артиллерийское дело, наблюдал за стрельбой по морским целям и гулял на свадьбе местного шкипера Иохима Лянге. Устроил Петр I в Пиллау и грандиозный царский фейерверк в честь своих именин 29 июня. Чуть позже — в 1760 году — русские в Пиллау опять отметились, но уже более конструктивным способом: во время Семилетней войны и оккупации Пруссии Российской империей, они вместе с прусскими властями построили в Пиллау дамбу для защиты от штормов.
Во время нашествия наполеоновской орды, в 1807 году крепость Пиллау была единственной в Пруссии, не сдавшейся французам. В 1865 году сюда пришел первый поезд из Кёнигсберга. Расстояние в 46 километров паровоз преодолел за 78 минут. К нему было прицеплено всего два вагона, в которых умещалось полсотни человек. Военных, как и сегодня, поезд перевозил бесплатно.
А в 1867 году в Пиллау открылся отель «Ильскефалле» Фридриха Краузе. На его вывеске был изображен хорек. Кафе отеля, где стояло всего лишь три столика, очень полюбили местные литераторы и те, кто считался «художественной натурой». Все они называли себя «хорьками». Стены кафе были украшены фотографиями, остроумными афоризмами посетителей и множеством чучел хорьков. «Кафе хорьков» было центром культурной жизни Пиллау почти полвека, пока в 1913 году в городе не соорудили кинотеатр. В зале было 120 мест, там показывали немые фильмы, и в народе это заведение из-за скорости мелькания кадров прозвали «Блошиное кино».
В 1936 году открылось автобусное сообщение Кёнигсберг — Пиллау. Первой ласточкой оказался некий Франц Ширмахер, который где-то по случаю приобрел подержанный автобус «Бюссинг». Через год Франц купил еще один автобус. Перед войной удовольствие прокатиться до Кёнигсберга стоило 20 пфеннигов.
В начале XX века город бурно развивался, это видно по данным переписи: в 1925 году в Пиллау жило 6900 человек, а в 1939-м (всего через четырнадцать лет) — вдвое больше, 12 379. Здесь работали рыболовецкий, пассажирский и военный причалы порта. В городе был специальный морской госпиталь и мореходное училище. Выходило несколько газет. Самая старая из них — «Пиллауские огни» — прожила ровно сто лет — с 1846 года. Выпускались еще «Пиллаусский вестник», «Пиллаусская общественная газета» и «Курортный листок». Кроме обычных для прусских городов народных и ремесленных школ, было и учебное заведение, которое давало универсальное высшее образование.
Епископ Шлоттеркопф
Права, закрепленные за вольными прусскими городами, были настолько широки, что города эти могли объявить войну, кому им вздумается. Или, наоборот, отказаться от участия в войне, если городским властям она не нравится. К примеру, в XVI веке Фишхаузен поначалу не пожелал принимать участия в затеянной будущим герцогом войне Пруссии с Польшей за независимость. Но по договору с Альбрехтом, бывшим тогда еще Великим Магистром, горожане все же обязались содержать за свой счет рыцарей, если возникнет необходимость. В договоре было сказано: «Замок Фишхаузен должен быть открыт для рыцарей Ордена днем и ночью». Итак, договор был подписан, фишхаузенцы в войне не участвовали и были этим очень довольны. Вот только удовольствие было недолгим. Однажды в Фишхаузен явились сразу триста вооруженных всадников с черными крестами на плащах.