Страна анамнезия
Шрифт:
Кто-то из врачей, Новостроев еще плохо ориентировался в лицах и фамилиях, выходя из кабинета, цепляясь стулом за дверь, многозначительно произнес: «А не лучше бы, вместо преобразований и реформ, увеличить финансирование и повысить зарплату хотя бы врачам? Неужели в Кремле не стыдно за наши нищенские оклады? Когда же, наконец, поймут: как платят – так и лечим!».
Михаил Сергеевич посчитал эту ни к кому не обращенную триаду, меркантильностью. Им давно фанатично руководила идея его собственного эксперимента, и если бы ему даже ничего не платили за работу, он все равно бы выполнял ее и радовался, как радуется изобретатель, воплощая в жизнь свое детище.
Эта идея двигала, руководила всеми мыслями и действиями Новостроева, поднимала его ночью, заставляя что-то дочитывать в специальной литературе, уточнять, прикидывать и додумывать. Она была его повелительницей, а он подчинялся ей беспрекословно, еще даже не предполагая, какими результатами, обернется его эксперимент. Главным для молодого ученого было само его проведение.
После знакомства с персоналом, Новостроев вместе со Старообрядцевым отправились на обход клиники, начав его, разумеется, с приемного отделения, которое в других лечебных учреждениях называют еще приемным покоем. Основная функция этого отделения – госпитализация на стационарное лечение в плановом и экстренном порядке. И если в первом случае это происходит в спокойной обстановке, то во втором, мягко говоря, не всегда и в такие времена называть отделение покоем было бы неправильно. В это время он являлся приемным успокоителем.
Это небольшое отделение клиники, которое включает в себя несколько комнат осмотра, два туалета и ванные. Поэтому, когда заведующий приемным отделением, Первостойкин Василий Иванович, представился Новостроеву вторично, уже по месту работы, пафосно произнеся «заведующий», Новостроев тут же приказал переименовать отделение в санпропускник.
Первостойкин резко возмутился такому реформаторству и потребовал от нового главного врача объяснить, на каком основании он меняет структуру клиники без согласования с вышестоящими инстанциями. После того, как Новостроев упомянул, что зарплата Первостойкина и объем должностных обязанностей от этого не измениться, тот быстро успокоился и даже поспешно извинился за дерзость.
На первом этаже клиники, помимо санпропускника находилось отделение для больных с аутоагрессивными тенденциями, называемых в просторечии буйнопомешанными. Отделение в свою очередь разделено на части – для мужчин и женщин. Здесь предусмотрены специальные условия пребывания. Все двери отделений закрыты, на окнах решетки, в палатах нет дверей, организованы сестринские посты, на которых круглосуточно находится персонал, осуществляя надзор за больными.
Находиться в таких отделениях всегда небезопасно, поэтому их прошли быстро, если не считать мимолетного знакомства с его некоторыми пациентами. Так в женской половине этого отделения в коридор вышла женщина лет сорока возрастом, абсолютно голая, с многочисленными синяками по всему телу и, обозревая посетителей, громко произнесла: «Ну что вам гады, спеть или сплясать?». А затем, не дожидаясь ответа: «А вообще-то я для вертухаев не пою!». Пациентка демонстрировала явно выраженное агрессивное поведение. Санитар, женщина двухметрового роста быстро удалила ее в палату.
– Это наша Нинка-картинка, – пояснил заведующий отделением Павел Иосифович Амброман, – называет себя Руслановой, лечится здесь уже два года, пока без улучшений. Мало кто помнит эту известную певицу сталинских времен, отсидевшую не один год в лагерях и ненавидящую охранников, называемых вертухаями. Она никогда не пела для лагерного начальства даже за привилегии. Пациентка точно копирует Русланову в ее манерах и поведении. Что послужило причиной заболевания неизвестно, да и образ забытой советской певицы как-то не современен.
В мужской половине отделения, один из пациентов, обернувшись простынью, как мантией, выскочил из палаты в коридор. Обращаясь к посетителям, закричал: «Вы зачем сюда пришли, журналюги хреновы, вчера в подворотнях работали, а сегодня ко мне пришли на пресс-конференцию…. Что, не обучены брать интервью у звезды? Встали и пошли… отсюда, быстренько…, вон!».
– Звезда российской эстрады! – снова пояснил завотделением, – мнит себя королем попсы, лечится у нас почти год, также пока без улучшений. Точно копирует популярного певца. Он всю жизнь являлся фанатом его таланта, но после известного скандала с журналисткой, разочаровался его поведением и у него случился первый психотический эпизод на этой почве. Психика не выдержала непристойного поведения кумира.
– А мне не нравятся ваши белые халаты и айболитовские рожи, – кричал в след обходу больной, – мои ремейки лучше!
Михаил Сергеевич во время обхода хранил полное и загадочное молчание, изредка записывая что-то в ежедневник. Заведующий Амброман все время пытался заглянуть ему через плечо и хотя бы краешком глаза прочесть эти записи, предполагая, что тот фиксирует все недостатки в его работе. Поскольку ему это не удавалось – ростом он ниже Новостроева, он иногда слегка подпрыгивал за спиной у Михаила Сергеевича, пытаясь с высоты «своего полета» прочесть какой-нибудь кусок фразы или предложения.
– Павел Иосифович, Вы что так и будете прыгать за моей спиной? – спросил Новостроев, когда тот плюхнулся на пол, в завершение неудачного приземления, – допрыгаетесь! Так ведь травму можно серьезную получить! Я с Вами обстоятельно побеседую после обхода, вот тогда мы и проанализируем все мои замечания. Поверьте, угрозы для Вашей должности нет!
– Да это у меня такая необычная реакция, – неуклюже оправдывался Амброман, – я, когда нервничаю, начинаю слегка подпрыгивать. Попрыгаю и успокаиваюсь! За это меня некоторые сотрудники в шутку называют кенгуру, а больные тушканчиком. Но я на них не обижаюсь! Иногда, самому становиться стыдно за то, что «прыгаю по отделению», нервничая по причине возмутительного недофинансирования…. Да я бы прыгал сколько нужно, лишь бы деньги давали нормально!
Новостроев не записывал замечаний по работе заведующего отделением. Он делал письменные пометки в плане предстоящего эксперимента, отмечая особенности клиники и возможности его проведения в полном объеме. На втором этаже было расположено несколько отделений: сопутствующей патологии – инфекционное, туберкулезное, травматологическое, реанимация. Диагностические лаборатории – психологическая, клиническая, биохимическая, генетическая, электроэнцефалографический кабинет, физиотерапевтическое, рентгенологическое.
Особое внимание Новостроев обратил на упомянутый уже клуб – актовый зал. Он долго смотрел на допотопные телевизоры, один из которых был просто ископаемым экземпляром – ламповым черно-белым монстром. Здесь же имелись настольные игры, а в маленькой комнатушке, двери которой выходили в зал, разместилась библиотека для пациентов клиники.
– А где Вы взяли это чудо электроники? – спросил Новостроев у Старообрядцева, указывая на черно-белого долгожителя, – это же редчайший экземпляр и если его сдать в музей как раритет, то за вырученные деньги можно сделать евроремонт этого актового зала.