Страна Лимония
Шрифт:
— А как же, — хором ответили «недомерки».
— Под килечку и чёрный хлебушек, — заискивая, продолжил расписывать прелести предобеденного аперитива добродушный Олег.
Две недели, отведённые для подготовки личного состава к ведению оперативно-боевой деятельности в условиях Афганистана, пролетели быстро. Все со дня на день ждали отправки. Но, как назло, помешала погода. Солнечные, почти весенние дни сменились полнейшим ненастьем. Над всей Ферганской долиной опустился густой туман. Казалось, что дни сменились нескончаемыми сумерками. Беспрестанно моросил мелкий дождь. График привычной боевой подготовки пошёл коту под хвост. Никому не хотелось лежать в грязи и палить по мишеням, которые даже на близком расстоянии сливались
Совершенно неожиданно в последние дни перед вылетом всему «Каскаду» выплатили дополнительное денежное довольствие в размере трёх окладов. Заскучавшие было курсанты потянулись на почтамт, чтобы оформить переводы семьям, как вдруг последовал приказ: деньги истратить на месте! Массовый наплыв явно неместной молодёжи в почтовые отделения, да ещё с огромными суммами руководство расценило как нарушение конспирации. «Каскадёры» не стали спорить. Начался массовый загул.
Днём учебный центр пустовал, а к вечеру на КПП вереницей тянулись потрёпанные бойцы «невидимого фронта» — группами и поодиночке, поддерживая сломленных телом и духом товарищей. Вечерние переклички фиксировали массовый падёж среди офицеров. В подтверждение слов бравого коменданта железнодорожного вокзала Фергана вздрогнула от внезапного наплыва элитных самцов.
Герман коротал дни в «Кавказе», а вечерами отходил в обществе друзей из «Тибета». Он всё же умудрился отправить часть денег семье, но вопрос, как истратить последние, оставался неразрешимым. Легче всего было просадить всю сумму в ресторанах, но там надо пить, а он уже устал от ежедневных возлияний. С ребятами из «Кавказа» Герман уныло плёлся в очередное «гнездо разврата», поднимал тосты, давился кулинарными изысками, мрачно подмигивал томным красавицам и неизменно норовил слинять до финальных разборок. Исход таких вечеров не изобиловал разнообразием: либо «Каскад» бил морды местным, либо они — «Каскаду». Иногда приезжала милиция, тогда либо их забирали, либо они договаривались. Периодически «каскадёры» попадали в лапы женщин известного поведения, где всё повторялось... били морды, посуду, иногда доставалось и гостеприимным хозяйкам, доившим своих клиентов в извращённой форме.
К счастью для руководства, погода пошла на поправку. Истомившиеся офицеры как избавления ждали вылета! Весь последний день паковались вещмешки, прятались в потайных местах заветные безделушки и остатки денег, не подлежащие вывозу за границу. Герман по совету Володи Конюшова, в прошлой жизни обслуживавшего аэропорт, свернул в трубочку сиреневые двадцатипятирублёвые купюры и засунул их в тюбик из-под пасты. Собрав личные вещи, он пошёл сдавать 20 бутылок водки «в общак» «Кавказа». Не мудрствуя лукаво, «каскадёры» вскрыли ящики с медикаментами и наполнили их спиртным, переложив драгоценный груз перевязочными бинтами и ватой.
Покончив с подготовкой к вылету, ожившее воинство вознамерилось в последний раз «тряхнуть» Фергану. И только прилёт высокого начальства из Кабула спас город от новых «варваров».
Тусклый свет стоваттных казарменных ламп матово поблёскивал на генеральских защитных погонах, отражался золотом и рубиновыми всполохами от орденов Ленина, Красного Знамени и Красной Звезды. Вся эта отнюдь не парадная атрибутика высшего командного состава завораживала и внушала уважение, а ровный усталый голос выступавших медленно, но верно остужал горячие головы. Перед распоясавшимися балбесами ставились конкретные задачи, приоткрывавшие отнюдь не радужные перспективы войны. Постепенно к каскадовцам приходило осознание, что их предстоящая работа будет достаточно опасна, трудна и ответственна. Герман, привыкший устраивать балаган на партийных собраниях, сидел как вкопанный, преисполненный щемящим чувством сопричастности с большим делом, которое не только ломает людские судьбы, но и меняет ход исторических
Перед вылетом
С оперативного совещания в казармы возвращались совсем другие люди. Побросав багаж в грузовики и проводив их до КПП, каскадовцы рано угомонились. В «коммуналке» было тихо. Олег пытался острить, но сразу скис, потом влез на свой второй этаж, свернулся калачиком и затих. Вовка сидел на тумбочке и цыганской иглой шил себе «лифчик-разгрузку» для автоматных рожков. Очередной раз уколовшись, он чертыхнулся, засунул палец в рот и отбросил рукоделие.
— Жаль, Герка, что ты не в нашем отряде, — промолвил он, выразительно подняв пшеничные брови.
— На обратном пути встретимся, — заверил друга Герман, трогая руками недавно проклюнувшиеся усы.
Утром началось формирование колонны. Герман, закинув за плечо вещмешок, пожал друзьям-соседям руки и пошёл к своим «кавказцам». Началась перекличка, затем прозвучала команда «По машинам!», и отряд, забрасывая за спину вещмешки, потянулся на выход.
— А как же я?! — встрепенулся Герман, стоящий в строю команды «Кавказ». — Товарищ майор, меня забыли посчитать, — почти закричал он.
Майор в полевой форме, переспросив его фамилию, уткнулся носом в список.
— Нет таких в списке, товарищ капитан, — поднял голову майор.
— Как так, я же... я же, товарищ майор...
— Ге-ра! — послышался вдали отчаянный крик. — Ты в «Тибете»! — это кричал вырвавшийся Конюшов, маня его рукой.
— А водка?.. — воскликнул Герман, упаковавший свою долю в ящики «Кавказа».
— Какая водка? — встрепенулся майор.
— Тс-с-с! — зашипели в строю. — «Тибет — минет», какая разница, — сыпались остроты. — Приезжай к нам, угостим... Не горюй, Герка, на здоровье экономить нельзя!
— Тьфу на вас! — огрызнулась жертва канцелярского головотяпства. Герман махнул на прощание рукой и, ускоряясь, побежал по направлению к ребятам из «Тибета», где, широко раскинув руки, радостно сучили ногами его компаньоны.
— Что за бардак! — притворно ворчал Герман, трясясь со своими товарищами на откидной скамье крытого грузовика.
На борту
Военный аэродром гудел. С небольшим интервалом взлетали и садились большегрузные военно-транспортные самолёты. По бетонным площадкам, словно неуклюжие морские коровы, плавно двигались на рулёжку очередные крылатые гиганты. Стрекозами взлетали вертолёты, делали круг и пропадали в тумане. Погода портилась. Лётчики поторапливали с посадкой. «Каскад» грузил технику. В открытую рампу огромного военного «Антея» поочерёдно въезжали три бэтээра.
Докурив сигарету, Герман вслед за товарищами неспешно вошёл на борт. Не успели зачалить технику, как рампа с характерным свистом сервомоторов и лязганьем сочленяемых запоров поднялась. Стало темно. Взревели мощные двигатели. По ушам ударил перепад давлений. «Антей» медленно поплыл по полю. Казалось, целая Вселенная пришла в движение. Офицеры затихли, да и что можно было сказать друг другу, когда вокруг стоял нескончаемый первобытный рёв.
Разбег. Машина натружено трясётся, набирая скорость. Бэтээры плавно качает из стороны в сторону. Где-то впереди сорвалось ведро и беззвучно покатилось, ударяясь о ноги людей, колёса техники, снарядные ящики и металлические тросы растяжек. Вдруг брюхо самолёта мягко осело, а из сотни глоток вырвалось: «Взлетели... Летим... Наконец-то...»