Страна Печалия
Шрифт:
Хотя… вряд ли они послушают его и подчинятся, аки агнецы Божьи, коль уже вступили на кровавую дорожку. Но другого пути у него не было… Если вдруг они завтра скроются из города, то вряд ли он сможет узнать, где они объявятся в следующий раз, а может, и здесь, в Тобольске, уже замыслили очередную расправу с переписчиками, что, как он слышал, были заняты этим делом где-то на Софийском дворе.
Аввакум несколько раз порывался выяснить, где те писцы помещаются, потолковать с ними по душам, авось да удастся переубедить их, что заняты они совсем неправедным делом, и, глядишь, послушаются они его. Но за извечной своей
Обращаться к Ивану Струне или Григорию Черткову, он и в мыслях не держал, поскольку истолкуют они его известие обязательно по-своему и самого обвинят в связи с теми казаками. А очередной раз попадать в подвал, где для верности его наверняка еще и на цепь прикуют, он никак не желал.
Поэтому он осторожно спросил Тихона:
— А ты, сынок, сам-то их видел, али как? Слух, он всего лишь слух, а где их найти, знаешь ли?
Тихон ответил, что свидеться с теми казаками ему пока не довелось, но старики шушукались меж собой, будто бы те остановились как раз в монастырской слободе. А будучи знакомы с кем-то из местных служилых людей, через них и связь держат с остальными.
Получалось, ведут они себя осторожно, боясь ненароком быть узнанными, и вряд ли заявятся в казачью избу для совместной открытой беседы со всеми. Скорее всего, они ищут себе помощников, чтоб не открыться властям, а потом потихоньку исчезнут.
В это время открылась дверь, и вошла Анастасия Марковна, неся под мышкой какой-то сверток.
— Вот, — заявила она. — Устинья гостинцев деткам прислала. — И она подала сверток детям, которые тут же устроили галдеж, выхватывая друг у дружки кусочки принесенного матерью пирога с брусникой.
— Гостинцы — это хорошо, — усмехнулся в бороду Аввакум, — а что про гостей ее узнать удалось?
Марковна не спеша сняла с себя тулупчик, размотала вязаную шаль и со вздохом ответила:
— Как я тебе говорила, так все и вышло: сидят в горнице двое мужичков нездешних и Фома с ними, о чем-то меж собой тихими голосами разговаривают, а о чем, то мне неизвестно… Как я вошла, они за занавеску зашли, схоронились, значит. Но потом ничего, потом поняли, что у нас бабьи разговоры, за стол вернулись обратно.
— Понятно, понятно, — кивнул протопоп. — А неужто Устинья ничего не сказала, что это за люди? — с недоверием поинтересовался он. — Совсем на нее непохоже, чтоб она не поделилась новостями своими.
— Да нет, несколько словечек молвила… Но только, похоже, она и сама не знает, откуда они взялись и зачем в город к нам пожаловали. Фома их с собой с базара, что ли, привел, сказал, будто обещают расплатиться за ночлег. Все и новости.
— И что же, она не знает, что ли, надолго ли они прибыли? — не унимался Аввакум. — Этого она тебе не сообщила?
— Обещали за несколько дней вперед заплатить, — безразличным тоном отвечала Марковна, давая понять, что разговор этот ей наскучил, и тут же переключилась на Тихона:
— Ты, поди, голоднехонек сидишь, а Маринка и не догадается поподчевать тебя чем, сейчас я тебе щи подам. Извини, что постные, другие готовить батюшка не велит, пост как-никак. — И она загремела горшками, собираясь кормить молодого казака.
Тот попытался было отнекиваться, что сыт, но по всему видно было, уходить он не спешит, а потому рад предлогу побыть подольше подле Маринки, и уж коль придется хлебать постные щи, то согласен и на это.
Маринка тут же расцвела, кинулась помогать Марковне. И как раз в это время у ворот раздался храп коней, и с улицы донеслись чьи-то зычные мужские голоса. Судя по всему, то в очередной раз пожаловали нежданные гости, желающие довести расправу над Аввакумом до конца, и коль прошлой ночью это у них не вышло, то сегодня вряд ли они от своего отступятся.
Маринка, услышав шум за окном, от страха взвизгнула и непроизвольно схватилась за руку Тихона, а Марковна едва не пролила щи из миски, которую чуть не донесла до стола. Дети на печке замерли, понимая, что происходит что-то нехорошее, страшное.
Аввакум кинулся к двери, приоткрыл ее и увидел, как по двору идут двое дюжих мужиков по направлению к крыльцу. Он мигом закрыл дверь и воззрился на Марковну, не зная, что делать. Та, недолго думая, выхватила из печи не успевший остыть ухват и встала напротив двери, приготовившись отразить нападение. Тихон встряхнул с себя руку Маринки и вытащил из-за пояса казачий кинжал, с которым никогда не расставался.
Дверь распахнулась, и через порог переступил старый знакомый, Захарка Михайлов, один из подручных Ивана Струны, что ломился к ним в дом прошлой ночью. Увидев направленный на него ухват, он было удивился, а потом недолго думая схватился за него рукой и взвыл от боли, обжегши руку. Да Марковна еще умудрилась поддать ему в грудь так, что он повалился обратно через порог и сбил с ног идущего следом за ним налетчика. Дверь закрылась, и Аввакум, схватив жену за пояс, оттащил ее в горницу, опасаясь, как бы она не выскочила на улицу. Та, распарившись от произошедшего, не хотела сдаваться и выбивалась из мужниных рук, пока он не усадил ее на лавку. На этот раз Тихон подошел к двери, грозно держа перед собой кинжал, но по всем его движениям было видно, что обращаться с оружием раньше ему вряд ли приходилось, а потому Аввакум остановил его:
— Ты хоть на рожон не лезь, а то поранишь кого, мигом в застенке окажешься и нескоро оттуда выберешься.
— Смотреть мне, что ли, как женщина одна за двоих мужиков управляется, нет, я им сейчас покажу!
Тут со своего места прыгнула к нему на шею Маринка с криком:
— Не пущу! И не думай даже…
Аввакум решил взять ситуацию в свои руки и повелительно произнес:
— Самим за порог ни шагу, не ровен час пырнут сзади ножичком, и виноватого потом не найдешь. А тебя, старая, куда понесло? Тоже мне Аника-воин в юбке, воительница нашлась! Может, они просто поговорить хотели…
— Вот и поговорили, больше не сунутся, — тяжело дыша, отвечала та.
Все смолкли, прислушались. Со двора доносилась ругань разозленных мужиков, раззадоренных неудавшейся вылазкой. Они явно не собирались сдаваться и замышляли новый штурм жилища протопопа. Аввакум осторожно вынул раму из затянутого бычьим пузырем оконца и глянул наружу, пытаясь узнать, что они там затевают.
— Бревно во двор тянут, — сообщил он шепотом, — видать, собираются дверь вышибать.
— Худо дело, — покачал головой Тихон, — их там человек пять, не меньше, нам с ними не справиться, надо подмогу призвать…