Странница

Холт Этери

Я поняла, что Мариша позвала детей за стол, чтобы они поели раньше и не столкнулись со злой и страшной гостьей, то есть со мной.

Я отошла от окна и легла на кровать. После марш-броска по лесу я ощущала дикую усталость. Вымотало и чувство страха, которого прежде я так сильно не испытывала. И мне не нравилось это ощущение. Совсем.

Примерно через сорок минут, прервав мои вялые размышления, в комнату без стука вошла Мариша.

— Иди к столу, завтракать, — «любезно» пригласила она.

По её тону больше походило, что я должна была

подавиться тем самым завтраком и желательно, чтобы с концами.

Я со вздохом последовала за хозяйкой. Спустившись вниз и получив от неё порцию пресной каши, которая не шла ни в какое сравнение со стряпнёй Лары, я решила ещё раз поблагодарить Маришу за гостеприимство. Хотелось дать понять, что я не была неблагодарной приживалой.

— Спасибо, что позволили отдохнуть под вашей крышей после долгой дороги, — я в ожидании смотрела на хозяйку.

Не дождавшись ответа, взяла первую ложку каши в рот.

Тут Мариша со всей силы опустила деревянную лопатку на стол. Я так и застыла с кашей во рту, не дыша.

— Ты нас за дурней не держи. Мы прекрасно видим, что ты не из Карсы. Продолжать обманывать можешь тех остолопов дальше по улице, а здесь своё враньё выкини из головы, — её надменный взгляд только добавил весомости и без того выразительным словам.

Я чуть не поперхнулась кашей, пытаясь сглотнуть, но в конце концов безвкусная серая масса опустилась непрожёванным комом куда-то вниз. Ещё несварения не хватало из-за собственного вранья.

Судя по надменно поднятому подбородку Мариши, она считала, что у меня кишка тонка на разговоры с ней, но в этом хозяйка ошибалась.

— Почему вы тогда приняли меня у себя? — вежливо спросила я, не отводя взгляда от серых глаз хозяйки.

— Хочешь знать? — Мариша приподняла брови и скривила губы в неприятной улыбке. — Деньги твои нужны.

Такая неприкрытая наглость стала последней каплей. Кажется, пока этой женщине не показать, что не одна она тут с характером, Мариша не успокоится.

— А вопросов ваших церковников не боитесь? — уже другим голосом, из которого ушла вся теплота, поинтересовалась я.

На этот раз Мариша широко улыбнулась, а взгляд изменился с тяжёлого на оценивающий, словно она впервые подумала, что я могла что-то значить. Но сразу же за тем её улыбка померкла.

— Церковь и так поставила на нашей жизни крест. Так что хуже, милочка, не будет, — и после заминки добавила: — Лучше бы тебе церковниками их не называть.

Слова Мариши не обманули меня. Ей было невыносимо от того, что церковники сделали с жизнью её семьи. И это вызывало во мне сочувствие.

По поводу причины ополчения против семейства я не переживала. Уже поняла, что церковники не опирались на объективность в своих умозаключениях. Если толика ума там вообще присутствовала.

Разговор получил неожиданное продолжение от вошедшего на кухню Колона.

— Можешь сама посмотреть на причину, почему мы пустили тебя, — сказал он негромко.

Мариша кинула на него предостерегающий взгляд, но я

с готовностью поднялась со скамейки.

Пока мы все вместе шли вдоль дома в сторону большого поля, я размышляла о том, куда они приведут меня. Может, я рано предположила, что опасаться нечего? Возможно, мы шли к могилам, где закопаны двадцать их родственников, умерших из-за странных обстоятельств? Или к секретному растению, которое дарило блаженство и радужные видения? Ну, последнее уже не ново в Лонии. Правда, вредно для здоровья, но некоторых это не особо останавливает.

В поле оказались посажены пока узнаваемые для меня овощи от картошки до кукурузы.

Тут Колон, шедший впереди, свернул вдоль кромки немного правее, а следом и мы с Маришей. И сразу остановились. Перед нами предстал голый участок земли.

— Ну вот, любуйся, — ядовито бросила Мариша, словно я сама напросилась на эти «смотрины».

Но не успела я ничего сказать, как Колон добавил, оглаживая бородку:

— Из-за этой неизвестной хвори, от которой даже сорняки не растут, мы лишились серьёзной части пропитания и дохода. Именно поэтому мы пригласили тебя. И именно поэтому волиты решили, что здесь порча тьмы, и теперь посланники церкви приезжают раз или два в месяц и смотрят, чтобы порча не свела нас с ума и не распространилась на других.

— Да они думают, что это наша дочь или я наколдовали, и теперь от нас все шарахаются, как от прокажённых, — фыркнула Мариша и пошла обратно к дому.

За ней последовал Колон. Я успела заметить в светло-карих глазах, вокруг которых собралось уже немало морщин, боль, скрываемую глубоко внутри. Вряд ли подобное он бы позволил себе при жене. А я никто, передо мной можно дать слабину. И я одобряла это секундное бессилие, потому что иначе, если держать всё внутри себя, можно сдаться под напором скопившегося, и в один прекрасный день взорваться.

Проводив Колона сочувствующим взглядом, я подумала о словах Мариши. Они походили на «правду», которую могли приплести церковники, ведь девочка уже сейчас была красива. А это у волитов, видимо, особый пунктик.

Я не спешила за хозяевами, внимательно осматривая кусок земли, тянущийся дальше в поле неровными краями. Там действительно ничего не росло. Земля имела серый цвет и глубокие засушливые трещины, тогда как вокруг всё было пропитано влагой. Тёмный цвет земли вокруг повреждённого участка только подчёркивал неестественность этого куска.

Я нахмурилась. Хотелось осмотреть всё целиком, но что-то удерживало меня от того, чтобы ступить на эту землю. Нехорошее предчувствие разливалось внутри, словно патока, зарождаясь где-то в районе живота. Или всё-таки я получила несварение от недавней каши.

Я прошла вдоль кромки поля дальше и заметила, что на границе с поражённым куском были болезненные и чахлые растения. Значит, оно слабело к своему краю.

Но все наблюдения не давали ровным счётом никакого представления о том, что это за дрянь, и как от неё избавиться.