Странница

Холт Этери

Я достала мешочек с монетами, который носила всегда при себе, и отсыпала приличное количество. Вручив их Армину, я наказала спрятать их хорошенько, пока он не решит уйти. Поведение мальчика внушало надежду, что зазря он их не потратит.

Уезжая из Крезла после того, как на поле только появились первые ростки, я думала о том, что Армин явно не единственный. Дети, взрослые... Сколько их здесь загибается без должного обучения, да ещё и с угрозами со стороны церкви? Энергия в итоге просто сжигает их изнутри, сводит с ума, разрывая на энергетическом уровне.

От этой картины мне поплохело. Может, и тот мужик в лесу был элланом? Теперь я уже не узнаю. Тайна того, есть ли в Карсе элланы, оказалась разгадана, но от этого стало только хуже.

В следующей деревне под названием Рех дело с разрывом обстояло иначе. Он соприкасался с сараем, где жили свиньи, коровы и куры. Хозяин сразу после моего предложения о щедрой оплате ночлега начал сетовать на то, что почти все животные скопытились.

После четырёх дней преобразований разрыв стал выглядеть лучше, и выжившей скотине полегчало. Но я посоветовала перенести сарай в другое место.

Когда уезжала, мужик чуть не со слезами на глазах вернул мне деньги со словами благодарности. Я забрала часть, так как не представляла, сколько ещё предстояло околачиваться в Карсе. Радость о того, что я смогла помочь, стала нужной, толкала меня дальше, в обход Ирезда.

Схожесть разрывов говорила о том, что они появились, скорее всего, в одно время, так как расширялись одинаково.

Через пять прохладных дней я приехала в третью деревню. Теперь перед въездом я осматривала энергетический уровень и, увидев разрыв, остановилась, обводя взглядом уже материальный мир. Чернота на этот раз касалась самым краешком одного из домов. Это не сулило ничего хорошего, и я незамедлительно направилась туда.

Глава 20. Начало конца

Дверь открыл высокий мужчина в годах с недовольным выражением лица. Зелёные глаза под насупленными седыми бровями потеряли насыщенность, однако смотрели на меня цепким взглядом.

— Что надо? — глубоким звучным голосом спросил он, подчёркивая, что я отнимаю его драгоценное время.

А с чего я решила, что будет легко попасть в этот дом?

— Мне нужен ночлег на несколько дней, — ответила я с любезной улыбкой, которая, очевидно, никак не тронула хозяина.

— Ищите в другом месте. Это вам не постоялый двор.

— Я щедро заплачу за гостеприимство, — быстро вставила я, видя, что он уже собрался захлопнуть дверь.

Для убедительности я достала из кармана платья приготовленную монету и показала.

Глаза мужчины загорелись и даже стали казаться ярче и оживлённее. Я попала в точку. Но радоваться поспешила.

— Еда и уход за чужаками не наша обязанность. У нас большая семья, ты всем принесёшь неудобства.

— За это я заплачу отдельно, — заверила я, продолжая мило улыбаться, когда внутри нарастало раздражение.

С меня собрались вытрясти побольше.

— Оплатить придётся вперёд, — хозяин наглел на глазах.

Он явно уже осознал, что приход сюда не прихоть с моей стороны, а нужда.

—

Конечно, — кивнула я для уверенности.

— В таком случае место найдётся. Но моя дочь больна. Если это тебя не смутит, можешь переночевать несколько ночей, — надменность из его голоса никуда не делась.

Слова звучали, как великая милость. Надо же, сколько в этом человеке высокомерия. Я бы не удивилась, если бы узнала, что он является старостой деревни или главенствует в чём-то ещё. Однако в словах о дочери я не услышала ни капельки беспокойства, скорее раздражение.

— Меня всё устраивает. За моего коня, — протянув монету, пояснила я и пошла рассёдлывать верного скакуна.

Закончив, я прошла по двору и вошла в дом. Надменности в хозяине, может, и было сверх меры, а вот рукастостью он явно не отличался. В глаза бросились стены без какой-либо отделки. В предыдущих домах хотя бы было минимальное убранство, в каждой комнате виднелись милые уютные безделушки — следы стараний хозяйки. Здесь же царили суровые порядки аскетизма. После короткого знакомства с хозяином это не удивляло.

Мелькнула мысль, что у него не было жены, но Гуер — так представился мужчина — привёл меня на кухню к женщине по виду на десяток лет младше него. В отличие от мужа, которому и седина шла, и привлекательности своей он не растратил, Зана казалась худой с осунувшимся лицом и мешками под глазами. Она поправила растрёпанные тусклые волосы русого цвета, прежде чем поздоровалась. Гуер быстро покинул кухню, и я сразу испытала облегчение. Этот человек явно не располагал к расслабляющей обстановке.

Пока я сидела на грубо срубленной лавке и пила простоквашу с хлебом — гостеприимный дар после долгого пути — Зана поочерёдно представляла снующих на кухню по делам детей. Женщина почти сразу начала сетовать на серьёзные трудности из-за плохой земли. Я и сама видела на энергетическом уровне, что разрыв уходил в поле, поэтому не удивилась её словам. С шестью детьми им приходилось особенно туго.

На этот раз отпрысков от меня не прятали, никого в общем-то не волновало моё присутствие, поэтому имена я плохо запомнила. Больше думала о том, как попасть к больной девочке. На рассказе о болезни Виолки Зана не выдержала и начала плакать. Она намного больше переживала за дочь, чем отец. Видимо, именно с её комнатой соприкасался разрыв. По словам хозяйки, Виолка жила с младшей сестрой Ингрой. Но она лишь почувствовала слабость, и её переселили к другим детям, пока Виолка болеет.

Этот нюанс озадачил меня. Должна быть причина разницы между состояниями девочек, да и остальные домочадцы пока не испытывали влияния разрыва, разве что Зана жаловалась на усталость. Это ещё больше разожгло нетерпение в отношении Виолки.

Однако как бы я ни хотела попасть к ней, в первый день такого случая не подвернулось. Зато Зана любезно провела меня к полю, как появился перерыв в делах. По дороге она не переставала жаловаться на их тяжёлую участь.

— Но твой приход, Даниела, может очень подсобить нам, — повторяла она.