Странник поневоле

Долинго Борис

– Вот-вот, – сказал он срывающимся голосом. – Наверное, надо думать, что мне ещё повезло – слишком долго рассуждал. Вполне могли мечом причесать, или стрелу в задницу всадить, или...

Что «или», он не договорил – хотя «рыгай-ага» к горлу уже не подкатывал, но мороз по коже продирал. Правда, внутри ворочалось и некоторое удовлетворение, если данное чувство можно было назвать таковым: в конце концов, убил он не ради прихоти, и не для того, чтобы завладеть необходимым имуществом, а до последнего момента старался решить всё мирным путём. И, кстати, этот «последний момент» вполне мог стать роковым именно для него.

Это немного оправдывало

данные действия хотя бы в собственных глазах. Можно было считать, что сейчас имел место первый серьёзный урок выживания, а вывод следовал такой, что для сохранения собственной жизни и свободы ещё не раз, вероятно, придётся пустить в ход оружие, и хорошо, если хватит зарядов.

«Надо было просто гранату бросить», – подумал Богдан, одновременно сам же понимая, что теперь уже рассуждать весьма просто.

Он прислушался: вокруг было тихо, только шелестели ветви деревьев и кустов. Раздвинув ближайший куст и чуть позвякивая железом, просунулась морда лошади, той, на которой ехал рыцарь. Лошадь мерно жевала траву и косила глазом на Богдана.

– Вот так, – тихо сказал ей Богдан, – теперь я, получается, твой хозяин.

Проблема, как добыть одежду для маскировки, решилась неким весьма софистическим путём. Теперь у Богдана даже имелся выбор: платье господина или платье слуги. Естественно, землянин выбрал доспехи рыцаря.

Подавляя естественную неприязнь к мёртвому телу и некоторый страх человека, мягко говоря, до сей поры мало имевшего дело с трупами, Богдан подошёл к рыцарю и, удостоверившись, что тот действительно мёртв, начал снимать доспехи. При этом он старался не смотреть в лицо убитому.

Рыцарь был чуть ниже ростом, чем Богдан, но несколько более грузным по комплекции, так что одежда пришлась почти впору, а сапоги на удивление оказались даже чуть свободными. Шлем, напротив, был маловат и давил голову. Поэтому Богдан пока не стал вообще его надевать, а ограничился наброшенным капюшоном кольчуги.

Надо было отметить, что от всех доспехов и одежд рыцаря не слишком сильно воняло, вопреки ожиданиям Богдана. Нельзя сказать, что всё производило впечатление свежевыстиранного и вычищенного, но неприятные запахи сводились к терпимому минимуму. То ли цивилизация здесь, несмотря на явные земные корни, пошла по какому-то более чистоплотному пути, то ли представления Богдана о земном Средневековье расходились с истиной.

Отобрав себе то, что он наденет, Богдан занялся похоронами. Естественно, бросать тела просто так он не хотел, и вырыл лопаткой неглубокую могилу. Копать мешали корни, так что пришлось потратить немного энергии лучемёта. В конце концов получилась не слишком глубокая «двухместная» могила, в которую Богдан и опустил оба тела.

Постояв у свежего холмика, он вздохнул и стал собираться в путь. Из доставшихся трофеев, кроме оружия, доспехов и кое-какой дорожной посуды, явно принадлежавшей рыцарю, самым ценным оказались два каравая хлеба из муки грубого помола, изрядный кусок солонины, больше полкруга овечьего сыра и большая фляга с вином. Вино было кисловатым, а вот сыр, напротив, к удивлению, оказался весьма вкусным, и Богдан не мог удержаться, чтобы не съесть здоровый бутерброд. Правда, сыр ломался и крошился, так что бутерброда в классическом понимании не получилось, но всё равно было приятно поесть что-то отличающееся от уже поднадоевшей пищи дикого охотника.

На лошадь слуги Богдан нагрузил снаряжение и провизию, оставив на всякий случай самое ценное в торбе у себя, и, стараясь повторить

манеру убитого рыцаря держаться в седле, двинулся в путь. Опыта верховой езды у него не было почти никакого. Приходилось иногда во время поездок в колхозы кататься на лошадках, но это были настолько редкие эпизоды, что даже взобраться на коня, тем более в доспехах, Богдану удалось не сразу.

– Ядрёна вошь, – проворчал он, когда наконец-таки устроился в седле, – все поймут, что я такой же рыцарь, как Леонид Ильич – Маргарет Тэтчер. Сразу раскусят.

У него даже мелькнула мысль поехать сразу к ближайшей точке перехода, а не болтаться здесь, устраивая маскарад. До точки перехода на грань Азии оставалось, кстати, всего километров двадцать, и она сейчас лежала где-то справа, но, подумав, Богдан решил строго придерживаться выбранного ранее плана – зачем эти «азиатские проблемы»? Здесь же у него, несмотря на досадную необходимость пролить кровь (к счастью, не свою), всё пока получалось: есть маскировка – одежда не кого-нибудь, а рыцаря, и есть более быстрое, чем собственные ноги, средство передвижения – конь. При таком раскладе, оставшиеся километры до перехода на грань Африки можно преодолеть максимум за пару дней, конечно, если в пути не возникнут непредвиденные обстоятельства.

Надо сказать, что именно в последнем утверждении он изрядно сомневался.

Лошадёнка Бафомета оказалась весьма послушной и выносливой. Она хорошо откликалась на команды на старофранцузском и резво перебирала копытами. Правда, через пяток километров выбранного Богданом ритма движения лошадь бедняги Тальбо начала отставать, натягивая поводья, которыми была привязана к седлу первого скакуна, и пришлось сбавить ход.

Несмотря на малоприятную стычку, почти до самого вечера путешествие проходило спокойно. Дорога, правда, начала уходить чуть в сторону от нужного направления, но Богдан, осмелев, решил пока оставаться на этой «проторённой тропе».

Правда, чувствовалось, что без должной подготовки высидеть в седле будет не так просто. Но в первые часы под потоком впечатлений Богдан даже забыл о некоторых неудобствах.

Несколько раз ему встречались крестьянские повозки, и возницы, завидев рыцаря, торопливо ломали шапки. Никто не пытался с ним заговорить, что только убедило в том, что худа без добра не бывает: ему пришлось убивать (исключительно в целях самозащиты, но это по-прежнему тяготило душу), однако он приобрёл ценнейшие для себя трофеи, позволявшие открыто передвигаться. Пусть попробуют эти крестьяне что-то возразить рыцарю!

Встретилось одно поселение – среди расчищенного участка леса на холме примостился небольшой замок, вокруг которого лепились деревянные постройки люда попроще. Посёлок окружал ров и стена, сложенная из камня вперемешку с брёвнами. Кое-где среди леса виднелись поля, над крепостной стеной дымили трубы, вокруг сновало довольно много людей, но никаких инцидентов и здесь не возникло. В этом месте дорога раздваивалась: одна вела к замку и посаду вокруг него, а основная «магистраль» шла дальше.

Уже миновав посёлок, Богдан встретил маршировавший отряд вооружённых людей, во главе которого ехал всадник в доспехах, говоривших о принадлежности к рыцарскому сословию. Богдан было напрягся, но рыцарь со своими вояками спокойно проехал мимо, только учтиво кивнув юноше. Юноша в ответ тоже приветливо склонил голову, и после этой встречи он совершенно осмелел, полагая, что здесь вряд ли у кого-то могут возникать претензии к рыцарю.