Странники в ночи
Шрифт:
– И мне дай.
Они задымили, и Андрей со всеми подробностями, какие мог припомнить, начал повествование о визите Городницкого. "Волга" катила по Москве, красные огни светофоров сменялись зелеными и наоборот, а он все говорил, словно освобождаясь, фиксируя внимание на мельчайших деталях. Щербаков не перебил ни разу, а затем сказал:
– Нелепая какая-то история. Знаешь, он мог подменить кассету, когда ты выходил к телефону. Звонил, допустим, его сообщник... Ведь повторных звонков не было?
– Не было.
–
– Но зачем?..
– Шут его знает, зачем... А зачем ты в это ввязался?!
– Не знаю. Наверное, из-за его жены. Она просила прощения, а он её прогнал. Он тоже косвенно виноват в её смерти.
– Ага, - кивнул Щербаков, - и ты решил помочь ему снять камень с души.
– Ничего я не решил! Я до последнего момента не знал, как поступлю.
– Зато уж поступил так поступил. Вся столица на ушах.
– Что ты кипятишься? У меня есть его телефон, позвоним и узнаем. Возможно, произошла ошибка.
– Ну да, само собой, - насмешливо подхватил Максим.
– Господин Городницкий явился к тебе с двумя кассетами. Одна с уликами, вторая любимая, с порнухой. Он никогда с ней не расстается, вот и перепутал невзначай... Приехали.
Щербаков свернул во двор пятиэтажного кирпичного дома. Он запер машину, и Андрей последовал за ним на третий этаж, где журналист трижды постучал в дверь, оклеенную пластиком под шпон. Открыла симпатичная девушка лет двадцати в купальном халате и шлепанцах, с мокрыми волосами.
– Максим...
– она увидела Андрея и отступила в прихожую.
– О, извините за мой вид. А я вас узнала... Это вы только что...
– Да, - сказал Щербаков, подталкивая Андрея к порогу.
– Это он только что.
Жестом пригласив гостей в квартиру, девушка отправилась в спальню переодеваться. Андрей сразу сел к телефону, разыскал в кармане листок с номером Городницкого, накрутил диск.
– Да, - раздался в трубке заспанный голос.
– Владимир Сергеевич?
– Нет.
– Пригласите, пожалуйста, Владимира Сергеевича Городницкого.
– По какому телефону вы звоните?
– осведомился голос.
Андрей назвал цифры и услышал:
– Да, вы набрали правильно. Это мой номер. Я живу здесь уже сорок лет и не знаю, не знал и надеюсь никогда не узнать никакого Городницкого. А теперь прошу вашего соизволения лечь спать.
– Осечка?
– спросил Щербаков, едва Андрей положил трубку.
– Городницкий там не живет.
– Надо же, какая неожиданность, - съязвил журналист.
– Есть ещё адрес. Он ведь остановился в Москве у знакомого, мог и забыть, ошибиться в двух-трех цифрах телефона, да хоть в одной. Впрочем...
– Что?
– Максим, у меня такое паршивое ощущение, что Городницкого искать бесполезно.
– У меня тоже, - Щербаков вынул из кармана кассету, осмотрел со всех сторон.
– Все, что от него осталось. Никаких пометок, ничего. Содержание
– Ты сам в это не веришь.
– Правильно, не верю.
– Щербаков швырнул кассету через всю комнату на диван.
– У тебя будут неприятности?
– Да как сказать... Нервы потреплют, но обойдется. Прямой эфир есть прямой эфир, всякое случается. Подумай лучше о своих неприятностях.
– Ой, не хочу, - простонал Андрей.
В комнату вернулась девушка, в синих брюках и белой блузке, накрашенная и причесанная.
– Что ж вы, черти, приуныли?!
– весело воскликнула она.
– Давайте пить кофе!
– Покрепче бы чего-нибудь не помешало, - сказал Максим.
– С того раза водка не прокисла?
– Да я ещё прикупила в шинке, - девушка умчалась на кухню и возвратилась с бутылкой "Столичной".
– Вот и посидим, - журналист скрутил винтовую пробку.
– Обсудим настоящее, заглянем в грядущее... Андрей, от Наташи у меня секретов нет.
– Мои секреты весь мир обсуждает, - вздохнул Андрей.
7
Утром Наташа включила телевизор как раз вовремя: в студии сидел, развалясь в кресле, импозантный вальяжный мужчина лет шестидесяти.
– Разумеется, я не стану подавать в суд на явно нездорового человека, - говорил он с высокомерной миной.
– Ваш писатель, безусловно, психически болен. Кто в здравом уме решится привлекать внимание к своей персоне подобными абсурдными скандалами?
– Но он демонстрировал какую-то кассету, Евгений Семенович, напомнила тележурналистка.
Гараев отмахнулся величественно.
– Да, показывал коробку с кассетой.
– И утверждал, что там доказательства...
– Очень возможно, что там и есть доказательства его болезни. В его словах только одна правда - трагическая гибель моей жены, но это не государственная тайна. Оправдываться мне не в чем. Я никогда не совершал никаких противозаконных поступков, я всю жизнь работал в меру своих скромных сил на благо страны. И поверьте, мне некогда заниматься Карелиным, им займутся психиатры, если сочтут, что он социально опасен.
Максим Щербаков ухмыльнулся, глядя на экран.
– Суд тебе не грозит, Андрей, - констатировал он.
– Вот если они решат добраться до тебя в частном порядке...
– Может, съездим по адресу Городницкого?
– Давай съездим... Для успокоения совести.
Результат поездки совпал с их ожиданиями - на указанной в записке Городницкого улице попросту не было дома с таким номером. Около одиннадцати часов Андрей из автомата позвонил в издательство. Трубку взял сам редактор.
– Андрей Константинович, - в его голосе не слышалось особой радости. Хорошо, что вы объявились. Нам нужно встретиться...