Странники в ночи
Шрифт:
Пламя огромного костра вздымалось к небесам - выше забора, едва ли не выше дома. Его угрожающий гул давил на уши, оно было чистым и прозрачным. Температура в центре могла бы расплавить сталь...
Антон и Сергей шли к машине Андрея. Когда они были метрах в двух, им наперерез кинулся Игорь. Очевидно, он тоже слышал разговор братьев, по крайней мере часть. Реальных шансов помешать им не было ни у него, ни у Андрея при слишком очевидном физическом неравенстве, но Игорь не мог попросту сдаться.
– Не смей!
– он оттолкнул Сергея так, что тот чудом удержался на
– Не путайся под ногами...
– Антон вцепился в рубашку Игоря.
– Сам виноват...
Исход завязавшейся между Игорем и Антоном борьбы не составляло труда предугадать, тем более что на подмогу спешил Сергей.
На размышления у Андрея не оставалось и нескольких секунд - одна секунда, доли секунды. Сейчас они откроют кейс, вынут завещание и бросят в огонь... Ничто и никто не в силах предотвратить такую развязку...
Никто, кроме самого Андрея. Мгновения растянулись для него в бесконечную линию, и он мчался вдоль нее, в мыслях его воцарился порядок и полная ясность.
Под правым сиденьем стоят два совершенно одинаковых кейса. Братья не знают, что их два, но они знают, они видели, что Андрей не наклонялся, не возился с кейсом, не открывал замков. Значит, они уверены, что завещание в кейсе, там, куда его положил Игорь.
Два кейса. В одном - завещание Татьяны Алексеевны Вознесенской, в другом - рукопись. Книга Андрея, плод его трудов, год его жизни, один невозвратимый год.
Теперь нужно только безупречно сыграть. Так, чтобы они поверили, все трое поверили, что он не разобрался в ситуации и стремится лишь остановить драку, пребывая на грани нервного срыва.
С кейсом в руках - СВОИМ КЕЙСОМ - Андрей выскочил из машины. Сердце его рвалось от боли, но ни сейчас, ни раньше он не мог сделать ничего другого - малейшее подозрительное движение на глазах у братьев, и он бы неминуемо погубил все.
– Прекратите!
– закричал он хрипло.
– Прекратите, болваны несчастные! Вы готовы из-за бумажки этой, из-за денег друг друга передушить! Ненавижу! Пусть никому не достанется ваш паршивый сарай, пусть государство забирает, оно хоть людям головы не сворачивает! Вот, получите!
Он швырнул кейс в огонь прежде, чем кто-то из троих, превратившихся вдруг в скульптурную группу, успел пошевелиться. Андрею казалось, что темно-вишневый кейс мучительно медленно описывает дугу над лужайкой и падает в самое средоточие адского жара... Сразу же внутренняя кинолента его воображения повторила этот отрезок, теперь быстро, много быстрее, чем было: кейс мелькнул стремительно, врезался в сердцевину пылающей рассыпавшейся поленницы, веером разбросал тысячи жалящих искр.
Антон отпустил Игоря. Сергей с полминуты сверлил Андрея взглядом, и выражение его лица менялось от ошеломленного к недоумевающему, потом к сочувственно-ироническому, и наконец он расхохотался от всей души.
– Ну, ты даешь, писатель!
– он хлопал себя ладонями по бокам, трясся от смеха.
– Решил проблему, помог другу на сто процентов! Да ты понимаешь, что ты натворил?
– Я сжег завещание, - пробормотал Андрей, глядя в землю.
– Сжег, сжег, вот и молодец. И не получит теперь
– Зато и вы не получите, - пробубнил Андрей туповато, как неисправный робот.
– Ну да! Папа римский получит, - все ещё смеясь, Сергей повернулся к Игорю.
– А тебе я вот что скажу. Большого дурака ты сегодня свалял, брат. Вон там, за той дверью, лежат деньги - столько, сколько ты за всю жизнь не заработаешь. Они предназначались тебе. Ты не захотел, извини...
Игорь выглядел безучастным, потухшим. Он механически шагнул к машине Андрея, потянул ручку дверцы, сел.
– По-моему, аудиенция окончена, - обратился Сергей к Андрею.
– Желаю творческих успехов... Антон! Пошли, надо кое-что обсудить. Открой им ворота.
Створки ворот величественно раскрылись под жужжание электромотора. Проводив взглядом уходящих к коттеджу братьев, Андрей возвратился за руль. Он не мог оторвать глаз от гудящего костра, где сгорела не только его книга - сгорела часть его самого.
Обратно в город ехали в полном молчании. Лишь за полкилометра до городской черты Игорь заговорил, едва ворочая языком.
– Теперь они откупят особняк у наследницы... Ты не виноват, если бы ты не сжег завещание, они бы сами... Андрей, мы должны бороться! Существует копия завещания. Нотариус у них в кармане, но...
– Что "но"? Если нотариус у них в кармане, как ты собираешься бороться?
– Мы должны...
– Ничего мы не должны.
– То есть как?! Опустить руки...
– Подожди.
Он свернул к обочине и остановился. Вытащил из-под ног Филатова кейс, положил на колени, открыл.
– Елки-палки, - прошептал Игорь.
– Что это?
– Ты плохо видишь?
– Но ведь это...
– Игорь выхватил из кейса бумагу.
– Завещание, это оно! Так значит, ты... Ты сжег свой кейс! А мне-то и в голову не пришло....
– И хорошо, что не пришло, - ответил Андрей.
– Если бы ты знал, что завещание уцелело, мог бы выдать себя.
– И тогда они полезли бы в машину, обнаружили второй кейс... Правильно. Андрей, я не знаю даже, чем я тебе обязан...
– Да брось ты, - Андрей достал сигареты и закурил.
– Всего-навсего надо было вовремя сообразить.
– О... Всего-навсего!
– Игорь внезапно нахмурился.
– Надеюсь, в твоем кейсе ничего особо ценного не было?
Андрей усмехнулся. Неизбывная горечь этой усмешки осталась скрытой от Игоря.
– Ничего, - сказал он.
– Просто пачка чистой бумаги.
13
АВГУСТ 1998 ГОДА
ДЕНЬ ГОРОДА
На паркете большого зала в особняке Татьяны Алексеевны, принадлежащем ныне Игорю Филатову, были расставлены фуршетные столы, ломящиеся от хороших вин и соответственных закусок. Струнный квартет, состоящий из звезд местной филармонии, играл Моцарта, по залу фланировала пестро разодетая публика. На торжественное открытие культурного центра имени Вознесенской, приуроченное к празднествам Дня города, пришли журналисты, художники, писатели, актеры, музыканты, спонсоры... Присутствовало телевидение, и сияющий Игорь в смокинге принимал поздравления перед камерами.