Странники
Шрифт:
Ничего необычного, экстраординарного.
Но чувство опасности, которое было остро развито у Цыганкова и за прошедшие годы совсем не притупилось, вдруг заговорило в нем с необычайной силой. Что-то ему не понравилось, смущало, а ведь интуиция его еще никогда не подводила.
Прежде, чем дать сигнал Третьяковой, он решил пройти дальше по площадке, мимо автобусов, и посмотреть, нет ли чего подозрительного.
Все эти дни, пока они находились в Ростове, вроде ничего не предвещало того, что события могут развиваться по неожиданному сценарию. Подозрения в отношении Емельянова?
Вспомнив о Емельянове, Александр, медленно идущий вдоль автобусных рядов, оглянулся, посмотрел в сторону машины, которая стояла все там же, возле входа. Он подумал, что если в это время к Игорю пристанут менты, тот отбрешется, в крайнем случае, даст денег — за него он не волновался.
Продолжив свой осмотр, Александр почти подошел к последнему ряду автобусов, за которыми асфальтовая дорожка вела по ступенькам наверх, к проезжей части улицы, идущей вдоль автовокзала.
У задней части последнего автобуса стоял невысокий мужчина в надвинутой на лоб кепке, черной куртке. Руки он держал в карманах и делал вид, что кого-то ждет. Это мог быть водитель или его знакомый — обычное дело. Однако что-то в его лице показалось Цыганкову знакомым.
Медленно приближаясь к нему, Александр вдруг узнал в этом мужичке вчерашнего продавца сахара с Пригородного вокзала. Что он здесь делал? Случайность или…
Мысли молниеносно проносились в его голове. Мужчина, без сомнения тоже узнал Цыганкова и, самое главное, это узнавание отразилось на его лице. Это не было выражением, когда встречаются случайно знакомые люди, улыбаются, кивают друг другу, мирно расходятся. На его лице возникло выражение жестокой решимости, немедленной готовности к действию. Эту готовность тут же уловил Цыганков и, не дожидаясь, пока продавец сахара достанет оружие, он отскочил, спрятался за водительскую кабину.
Рука машинально расстегнула крутку и выхватила пистолет. Цыганков снял предохранитель, затаился, в ожидании, что предпримет его противник. Напряжение росло. «Вдруг он сбежал — подумал Александр — что-то его не слышно!». Он посмотрел вниз, на свои грязные ноги, на лужицы рядом, на асфальте. У автобусов «Мерседесов» была низкая посадка, но если лечь на асфальт, то противника увидеть можно.
С другой стороны, чеченец мог сделать тоже самое. Если уже не сделал. Эти мысли вихрем пронеслись в голове Цыганкова. Его взгляд скользнул по гладкому светло-голубому боку автобуса, на котором он заметил выделяющиеся металлические ручки багажного отсека. В таких автобусах эти отсеки занимают всё пространство под автосалоном. Он тронул ручку — дверца отсека легко поднялась вверх. Тогда Цыганков нырнул внутрь. Юркий и щуплый, он без труда поместился в автобусном чреве. Оставив дверцу открытой, он взял оружие наизготовку и замер в напряженном ожидании.
Если бы Цыганков мог видеть своего противника в этот критический момент, то увидел бы, как чеченец лег на асфальт, как до этого намеревался сделать сам Александр. Но, конечно, ничего не увидел. Однако звериное чувство осторожности не позволило ему расслабиться — чутьё подсказывало, что эфэсбешник придумал хитрый ход. Чеченец медленно начал обходить автобус с другой стороны, не с той, где
«Что делать, стрелять или нет? — задал себе вопрос Александр, вытирая пот со лба — вдруг у него нет оружия? Черт его знает, чего он там крадется! Может, решил поиграть в прятки. Пристрелишь его, потом под суд пойдешь. Нет, надо убедиться, что у него есть оружие».
В это время бандит почти обошел автобус, и резко выскочив сбоку, начал стрелять, думая, что попадет в Цыганкова. А тот, услышав выстрелы со стороны двигателя, немедленно повернулся на своем ложе в ту сторону и увидел полкорпуса чеченца. Кавказец на мгновение растерялся, но тут же направил на Цыганкова свое оружие и выстрелил. Только Александр его опередил. Совсем немного. Его пуля толкнула противника в грудь, и тот сорвал выстрел, промазал, а Цыганков только услышал, как что-то хлопнуло возле уха, словно ребенок топнул ногой по замерзшей луже.
Продавец сахара тяжело всхлипнул, начал обмякать и валиться на землю, пистолет с металлическим звоном выпал из его руки и заскользил прямо под автобус. «Надо будет его потом поднять» — машинально подумал Александр, не отрывая взгляда от поверженного врага. Но тот не шевелился.
Цыганков выбрался из своего убежища и невольно оглянулся по сторонам. У кавказца могли быть сообщники, однако рядом никого не было. Где-то впереди, почти у вокзала, на стоянке мирно урчали автобусы, пуская вверх сизые дымы своими дизельными движками. Народа поблизости не наблюдалось, никто не волновался, не смотрел встревоженного в его сторону, будто прозвучавших два выстрела не были слышны.
«Наверное, приняли за хлопки заводившихся моторов — решил Александр, медленно приближаясь к лежащему на земле человеку — сейчас посмотрим, что это за «хачик».
Он присел на корточки, попробовал нащупать у лежащего, но пульс не прощупывался, видимо тот мгновенно умер. Тогда Александр быстро обыскал его карманы. В наружных карманах куртки он нашел денежную мелочь и запасную обойму с патронами. Во внутреннем — лежал паспорт на имя гражданина Грузии Гиви Мгеладзе с вложенными в него несколькими стодолларовыми купюрами. Больше, на первый взгляд, ничего не было.
Но Мгеладзе не зря находился здесь. Ведь что-то ему было нужно? Только что?
Цыганков расстегнул молнию на куртке покойника. Под курткой оказался темно-синий пиджак, который он тоже расстегнул. На ощупь карманы показались пустыми, но в одном из боковых карманов пиджака ему попалась небольшая вещица, размером со спичечный коробок, похожая на автомобильный брелок.
«Да, как будто брелок — думал Цыганков, но это не брелок. Это скорее дистанционный пульт. Что же он хотел этим пультом включить? Интересно…»
Он стал искать дальше, но в карманах больше ничего не было. Скорее для самоуспокоения, чем из особой нужды Цыганков ощупал нижний край пиджака на случай, если внутри что-то вшито. Опять ничего. Он поднялся, неподвижно замер в раздумьях над трупом. Надо вызывать скорую, милицию. Но перед этим дать сигнал Светлане — все-таки учение следует закончить. Зря они, что ли, здесь парились все эти дни?
Его взгляд коснулся ботинок Мгеладзе. Тяжелые, грубые, они были запачканы грязью, так же как и его, Цыганкова. Вспомнив о шпионских романах, где говорилось о тайниках, устраиваемых в обуви, он напоследок все же решился их осмотреть.