Странствие Кукши. За тридевять морей
Шрифт:
Почему именно Оскольд, этот безродный находник [193] , наглый самозванец, должен узаконить свое княжение с помощью женитьбы на последней киевской княжне?
Как-то раз один сильно захмелевший варяг сказывал ненароком, что Оскольд вышел из простецов, свободных, но бедных… Говорил еще тот варяг, что Оскольд родом с какого-то далекого северного лукоморья, где вечно дуют ветры, лукоморье так и зовется – Ветреное.
Народ на том лукоморье промышляет рыбной ловлей и смолокурением, а земли там толком нет – скалы да камни, и мясо жители видят только по праздникам. Тамошнему народу ничего не остается, как пускаться в разбойничьи морские походы…
193
Пришелец.
А Свербеевы предки не однажды роднились со славным Киевым родом. И все они от века были бояре. Что и говорить, староват он в женихи для княжны Вады, так ведь и Оскольд не юноша! Не худо бы, конечно, иметь заранее Вадино согласие… Но можно и без согласия – старейшины, если понадобится, заставят, не захотят же они вовсе потерять славный Киев род!
Давняя Свербеева мечта о власти с появлением в усадьбе Вады обрела прежнюю силу и новую свежесть. Свербей с надеждой заглядывает в будущее и видит: приплывают заморские послы, видят его с Вадой и спрашивают стражей-отроков [194] :
194
Здесь: воины младшей дружины.
– А скажите-ка нам, стражи-отроки, кто эта юная прелестница рядом с вашим многочтимым князем Свербеем? Дочь или внучка? Не станем лукавить – ищем мы невесту нашему царевичу, только чаем, что лучше этой девицы нам не сыскать! Не захочет ли ваш повелитель породниться с нашим повелителем?
И ответствуют стражи-отроки:
– Занято, досточтимые заморские послы! То супруга нашего славного князя, любезная его княгиня Вада!
И обмирают заморские послы от восхищения:
– Ах, княгиня ваша настоящая красавица! Но князь-то ваш каков! Истинный властитель смеется над временем!..
До чего сладостная мечта! Однако почему бы ей не сбыться?
Поспешай, Свербей, поспешай, боярин! Немалая помощь прибыла к Оскольду и Диру из Царьграда, хотя несмыслящий вряд ли углядит большую угрозу в трех греческих жрецах… А ты, коли ты смыслящий, не дай угрозе той укорениться, вовремя вырви ее! Промешкаешь – все потеряешь!
Глава тридцать пятая
НОЧНЫЕ ПРЕНИЯ
До епископа Михаила доходят слухи, что иудеи из Жидовского города, он же Щеков город, с недавнего времени усиленно проповедуют по городу свою веру, и кто-то будто бы уже обрезался. Как видно, рассудили они: если уж пришли такие времена, что кияне начали принимать христианскую веру, отчего бы им не принять иудейскую?
Вечерами, когда в церкви нет службы, епископ Михаил ходит в Жидовский город и ведет с иудеями ученые прения, пытаясь склонить их самих к признанию Иисуса Христа. По настоянию князя Оскольда в этих ночных хождениях его сопровождают Кукша и Шульга.
Юноши мало что понимают в спорах о вере, но они, конечно, болеют душой за епископа Михаила, подобно тому, как на ристаниях зрители болеют душой за «своего» наездника или бойца. Свежая молодая память, разумеется, зачерпывает невольно кое-что из этих бесконечных прений, но запомнившиеся обрывки не складываются в целое. Юноши, однако, не сомневаются в правоте епископа Михаила и напряженно следят за ходом поединка.
Старый иудей Исайя с длинной седой бородой и столь же длинными седыми пейсами говорит:
– Бог и в брак не вступает, и потомства не плодит, и совладетеля в Царствии Своем не терпит, вспомни, как Он говорит устами Моисея: «Вы видите, что Я – Господь, и нет Бога, кроме Меня: Я умерщвлю и Я оживлю, Я поражу и Я исцелю».
– В ответ на сказанное тобой, – возражает епископ Михаил, – будто Он Сам никого не родил, послушай своего пророка и тезку, говорящего со слов Господних: «Я ли, заставляющий других рождать, Сам не могу никого родить?» Это Он сказал о народе, который вновь рождается в Нем через веру.
– Разве Бог мог стать человеком, – отвечает на это Исайя, – родиться от женщины, подвергнуться избиению и быть осужденным на смерть?
Кукше помнится, что нечто похожее говорили и невежественные викинги, а прошлым летом, на тризне, Оскольд выказал большее, по мнению Кукши, понимание христианства, чем этот ученый иудей, сказав язычникам, что не от слабости и не от трусости Бог позволил распять Себя.
– Если Бог, Сын Божий, – продолжает епископ Михаил, – стал человеком, то это произошло не ради Него, а ради нас. О том же, что Он не мог родиться от девы, послушай, что говорит тот же пророк, твой тезка: «Се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут Ему имя Эммануил, что значит: с нами Бог». Что же до того, что Он должен был подвергнуться избиению, быть пригвожденным к кресту, испытать иные поругания и претерпеть их, другой пророк сказал: «Пронзили руки Мои и ноги Мои, разделили ризы Мои между собой».
– Зачем же Богу нужно было терпеть такое? – пожимая плечами, спрашивает старый иудей.
– Я тебе уже сказал, – отвечает епископ Михаил, – Бог сотворил человека невинным, но человек, соблазненный хитростью змия, нарушил заповедь не вкушать от древа познания и поэтому был изгнан из Рая и обречен на мирские невзгоды. Но смертью Христа, Единородного Богу, человек вновь примирился с Богом Отцом.
Однако старик Исайя не унимается:
– Разве Бог не мог послать пророков и апостолов, которые наставили бы человека на путь праведный, не будучи Самому униженным восприятием плоти?
– Ты не хуже меня знаешь, – терпеливо ответствует епископ Михаил, – что с самого начала род человеческий то и дело грешил, и его никогда не страшили ни потоп, ни пламя содомское, ни казни египетские. Человек всегда сопротивлялся Божьему Закону, не верил пророкам, и не только не верил, но даже убивал тех, кто проповедовал покаяние. Посему, если бы Он Сам не сошел на землю для искупления человека, никто другой не мог бы исполнить этого. Рождением Его мы возродились, Крещением Его омылись, ранами Его исцелились, Воскресением Его восстали, Вознесением Его прославились…
Однако, несмотря на все старания епископа Михаила, ни этот несчастный, ни другие евреи никак не склоняются к вере во Христа. Старый Исайя сетует, что с ними нет знаменитого мудреца Авраама, который сам обратил бы епископа Михаила в иудейскую веру.
К несчастью, Авраам попал когда-то в плен к разбойникам и теперь он в рабстве у князя Рюрика. Но вот ужо они вызволят Авраама, и тогда епископ Михаил узнает, нужно или не нужно было Господу заводить Сына от смертной женщины…
Епископ Михаил, Кукша и Шульга покидают Жидовский город. Правду сказать, епископ и не рассчитывал на быстрый успех, ведь и бедных язычников нелегко бывает склонить к оставлению своих наивных заблуждений и принятию истинной веры. А здесь перед ним книжники, умудренные многовековым спором с иноверцами. Однако Господь наш Иисус Христос никогда не лишает надежды верных Своих…