Странствие Сенора. Трилогия
Шрифт:
Лаина подошла к нему, медленно расстегнула ремни и сняла с него оружие и хитиновые доспехи. Герцог в легком замешательстве огляделся вокруг: они были не единственными, кто жаждал соития. Среди безразличных стражников и евнухов появились обнаженные пары, которые вели себя совершенно непринужденно…
Обычай предаваться любви на глазах у других вначале показался Сенору извращенным и диким, но ему оставалось лишь привыкать к обычаям и нравам собственного народа, какими бы странными они ни были.
Он ощутил прикосновение ласковых рук Лаины к своей груди и впервые с легкой
Еще совсем недавно Сенору казалось, что ему безразлично все и он хочет только спать, но он ошибался. Тепло пещеры, ароматный дым и любовные игры, происходившие поблизости, сделали свое дело… Однако прежде он искупался в бассейне, выложенном гладкими плитами внутри зеленого грота и наполненном водой из горячего источника.
Когда с его тела смыли омерзительные следы, оставленные полуразложившимися телами глонгов, грязь, слизь и запекшуюся кровь, он ощутил сладостную истому. Слуги массировали его, затем втирали в кожу смягчающие масла и целительные бальзамы, расчесывали волосы, сбрили бороду…
Несмотря на усталость, старая привычка заставляла его быть настороже. Он перебирал в уме любые способы покушения: яд, удавка, кинжал в спину, смертельная болезнь… Но отражения безмолствовали, а опасность казалась отдаленной и слишком смутной. Она исходила от мрачных гор на горизонте, а вокруг Йерда сейчас были те, кому притаившееся зло угрожало в не меньшей степени, чем самому герцогу.
Впервые с того момента, как Сенор вошел в Тень, он был с обыкновенной смертной женщиной и впервые позволил себе не думать ни о чем другом. Желание, долго дремавшее в нем, внезапно охватило его и сделало Йерда требовательным и страстным. Лаина отвечала ему нежно и умело.
Лишь насытившись ее любовью, он избавился от тягостного напряжения, превратившего его возвращение в муку. Подозрительный узник в его голове молчал, не обнаружив подделки. Сенор испытал бесконечное облегчение и понял, что больше не нужно спешить. Он привыкнет. Рано или поздно он вспомнит все. Он нашел свой настоящий дом. Ему было некуда и незачем идти. Разве что ради Завершения…
Он ощущал рядом с собой прохладное податливое тело Лаины. Теперь в их распоряжении было много времени, все его владения и судьба всех его подданных…
Глава двадцать третья
Дом над океаном
Он жил во вновь обретенном мире с самим собой и вскоре почувствовал себя ряской в застойном озере. Его жизнь стала однообразной и подверженной неизменному ритму восходов и заходов лилового светила, какой и должна быть обычная человеческая жизнь…
Он правил народом колодцев в Земле Мокриш, и это оказалось не очень обременительным занятием – его права признавались всеми, кроме, может быть, таинственной враждебной силы, гнездившейся в далеких горах к западу от колодца Тагрир. Но Гашагар оставался бездеятельным, и придворные шаманы Йерда пребывали в апатичном ожидании… Герцог не знал, откуда и как они получают весть о зарождении злого умысла
Для него самого источник отражений пересох; незримый эфирный мир оставался пустым и безмолвным. Сенор помнил, что был Человеком Безымянного Пальца в Кобаре и гораздо лучше приспособился к существованию в городе, которым правили Хозяева Башни. Здесь, в колодце Тагрир, он узнал многое, почти все, что положено знать герцогу, потерявшему память, но порой, в дни черной меланхолии, его грыз червь сомнения, и тогда Йерд становился подозрительным и мрачным.
Не прояснилась и причина давней вражды герцога с Гашагаром, о которой запутанно рассказывали самые дряхлые из обитателей колодцев, не понимавшие, впрочем, самого главного. Спустя много месяцев Сенор понял, что не успокоится, пока не найдет колдуна. Он даже хотел этого, несмотря на предостережения Повешенного.
Со временем он исследовал все свои земли вплоть до затянутого льдом океана на севере, безжизненных пространств на юге и востоке, за которыми, если верить легендам, начинались владения Живущих На Поверхности. Его поездки на запад ограничивались предгорьем тянущейся от самого океана неприступной гряды, где, по слухам, обитал Гашагар и водились созданные колдуном существа.
Герцог переезжал с места на место в сопровождении своих приближенных, шаманов и значительного количества воинов. Помимо всего прочего, он искал встречи с Человеком В Железном Панцире, но ему лишь изредка доводилось вступать в стычки с небольшими отрядами глонгов. Люди Йерда уничтожали их без особого труда, не неся потерь, – рубили головы и сжигали трупы, – однако герцог помнил, что когда-то стал свидетелем пробуждения целой армии мертвецов. И кажется, у него было не просто кошмарное видение. А раз так, то где теперь находилась эта армия? Может быть, в недоступных западных горах?..
Сенор побывал в Шешхиле, гигантском восточном колодце, наместником которого был Рорас, дальний родственник Згида; в Горкиде, самом таинственном и загадочном из человеческих жилищ Земли Мокриш; в лесу глонгов на севере; в двух полузаброшенных колодцах на юге, в которых иссякали горячие подземные источники, и даже вблизи покинутого людьми колодца Тавин, где много поколений назад поселилось нечто такое, о чем некому было рассказать. Шаманы предостерегали герцога от приближения к этому колодцу, да он и сам почувствовал гнетущую тяжесть неведомого зла, притаившегося в черном тумане, который навсегда повис над Тавином.
Так он путешествовал всю зиму по скованным льдом землям, где лишь тлели очаги тепла и жизни, разделенные огромными расстояниями. У Йерда сложилось впечатление, что подавляющая часть его владений – это умирающие, если не мертвые, пространства, которые простирались под холодеющим светилом…
Однако он пережил в Земле Мокриш одно короткое ветреное лето, когда бушевал северный океан, лишившийся своего ледяного панциря, почти непрерывно лили дожди, в лесах пели вернувшиеся с юга птицы, но в этом недолгом возвращении было нечто тоскливое, как предсмертный вздох.