Странствующий цирк вампиров
Шрифт:
— Вот так, готово, — сказал он.
Повернувшись к нам, Слим застегнула несколько пуговиц на груди и поблагодарила:
— Спасибо, ребята.
Рубашка была ей сильно велика и свисала с плеч так, что рукава доставали до локтей. Нагрудный карман оказался где-то под левой грудью, а подол был таким длинным, что полностью закрывал ее обрезанные джинсы.
Слим выглядела такой трогательной, что было почти больно на нее смотреть.
Мне захотелось обнять ее и никогда больше не отпускать.
Вместо этого я стоял на месте, уставившись на
Я не знаю, что такого особенного было в Слим.
Несколько часов назад я видел Ли в рубашке моего брата. И хотя она сидела на ней почти так же, как рубашка Расти — на Слим, несмотря на то, что Ли — одна из самых красивых женщин, каких мне приходилось видеть, ее вид не заставлял меня чувствовать себя так, будто мое сердце вот-вот разорвется.
Может быть, Ли не была трогательной?
Слим была трогательной. Ли — восхитительной.
Мне нравились они обе. Они обе вызывали у меня волнение. Но каждая по-своему. И каждая — разный вид волнения. В разных… местах.
— В чем дело? — спросила Слим.
— Ни в чем.
— Мы можем идти?
— Ага.
— Ну вот и пошли, — поторопил Расти и пошел вперед. Слим — следом за ним. Я — за ней, наблюдая за тем, как она идет.
У меня на ногах остались только носки, и сквозь них я чувствовал каждую веточку и камешек на земле. Я не возражал. Даже радовался тому, что страдали мои ноги, а не подошвы Слим.
Когда мы дошли то Третьего шоссе, я окликнул их:
— Погодите.
Я проверил подошвы своих ног. Носки собрали на себя землю и лесной мусор, но еще не успели порваться.
— Хочешь обратно свои кроссовки? — предложила Слим.
— Нет, все нормально, — я снял носки и сунул их в карманы джинсов, после чего мы продолжили путь в город.
Глава 21
Когда мы подошли к окраине города, я снова вспомнил о Битси. Видимо, она все-таки не пошла за нами, и сейчас, обиженная моим предательством, плакала в своей комнате. Я снова почувствовал себя отвратительно из-за того, что обманул ее.
Как же трудно не чувствовать себя виноватым!
Все должно было быть великолепно, потому что Слим нашлась, живая и здоровая.
Но нет. Я чувствовал себя погано из-за Битси. Из-за того, что мы натворили в доме Слим. Из-за того, что я ударил Расти. Из-за несчастной шавки, которую люди из вампирского цирка закололи копьями. Из-за черт знает чего еще.
И, в конце концов, все шло к тому, что нам вообще не удастся увидеть представление Странствующего Цирка Вампиров.
Хотя все могло быть и хуже. По крайней мере, мы шли не к дому Слим.
Когда мы вышли на улицу, где жила Ли, я издалека увидел ее пикап.
— Она дома.
— А может, мы не станем рассказывать ей ничего про собаку? — спросил Расти, умоляюще оглядываясь на нас. — Ну пожалуйста? Ей же не обязательно знать все,
— Об этом она должна узнать, — отрезала Слим.
— Тем более, что мы все равно не поедем на представление, — заметил я. — Почему же тогда не рассказать ей всего?
Расти остановился и обернулся к нам, подняв обе руки.
— Погодите, погодите.
Мы остановились.
— А что, если мы передумаем? — спросил он. — До полуночи еще далеко. Может быть, нам все-таки захочется пойти на представление. Но если к тому времени мы все расскажем Ли, она ни за что туда не поедет.
— О, — произнесла Слим с легким изумлением, — так ты думаешь, что за это время, может быть, окажется, что никто не закопьевывал эту собаку?
«Закопьевывать»? Иногда Слим изобретала какие-то невероятные слова.
— Ну, понимаешь, может, мы все равно захотим пойти. Неужели ты всерьез собираешься пропустить шоу с вампиром из-за какой-то глупой собаки?
— Не из-за собаки, — поправила Слим. — А из-за того, что они поступили с ней гнусно. Это гнусные люди.
Расти посмотрел на нее с раздражением.
— Это значит «отвратительные», — пояснил я. — Очень плохие.
Он взглянул на меня.
— Я знаю, что это значит. Я не полный дурак, представь себе.
— Я знаю.
— Все равно, вряд ли они станут делать что-то ужасное сегодня. Они просто не посмеют, — взглянув на Слим, он добавил: — Уверен, они не стали бы поступать так с собакой, если бы знали, что ты за ними наблюдаешь. И уж точно они не станут делать ничего подобного перед толпой народу.
— Я бы не стал на это полагаться, — засомневался я.
— Их тут же схватят копы!
Слим покачала головой:
— Я даже не собираюсь проверять, — и, не дожидаясь новых возражений, она прошла мимо Расти. Он поплелся следом, продолжая говорить ей в спину:
— Даже если ты не хочешь смотреть представление, неужели обязательно портить удовольствие другим?
— Оставь ее в покое, — сказал я.
Мы прошли по газону перед домом Ли. После двух миль ходьбы по асфальту трава приятно защекотала мои ноги. Достигнув крыльца, я впереди всех взбежал по ступеням. Сетчатая дверь была закрыта, но основная — нет. Вместо того, чтобы звонить или стучать, я просто позвал:
— Ли? Это Дуайт. Ты дома?
— Заходи, — прозвучал ее голос откуда-то из глубины дома.
Я открыл сетчатую дверь и вошел в прихожую. Каменный пол был прохладным, но неприятно жестким.
Слева располагалась гостиная. Хотя голос Ли донесся с другой стороны, я на всякий случай заглянул туда.
Хотя занавески были отдернуты, в помещении царил полумрак как на закате, если не включить лампы.
— Я сейчас выйду, — донесся откуда-то голос Ли.
— Хорошо, — и, опасаясь, что она думает, что я пришел один, я уточнил, просто на всякий случай: — Слим и Расти тоже здесь.