Страсть альфы

Савино Ли

Джаред видит это, и сожаление мелькает на его лице, но затем он уходит, не оглядываясь, и с ревом уезжает на своем мотоцикле.

Я не могу остановить слезы, стекающие по щекам.

Конечно, он ушел. Я с самого начала знала, что все так и закончится.

Джаред

— Черт!

Я вытаскиваю дрель из фанеры и вырываю сломанное сверло. Это уже четвертое, которое сломал, слишком сильно надавив на дрель. Сегодня я работал всю ночь и весь день над складом Анджелины. Я оборудовал студию, с пружинным деревянным

полом, зеркалами и турниками. Она сможет преподавать там танцы, если захочет проводить занятия, или использовать ее как место для репетиций. Основная часть склада — это место для выступлений. Здесь мы с Треем сейчас и работаем. Я заканчиваю сцену.

Все, что угодно, лишь бы не вернуться к Анджелине и не отметить ее. Трей был прав — полнолуние вызвало желание.

Она определенно моя пара.

Поэтому трансформация склада становится еще более важной. Склад и мое преображение.

Я пытаюсь взглянуть на себя глазами ее родителей. Стали бы они смотреть на меня иначе, если бы я тренировал неблагополучную молодежь? Или они по-прежнему видели бы просто парня, украшенного татуировками, который зарабатывает на жизнь кулаками?

Того, кто позволяет их дочери ездить на мотоцикле в платье?

Я такой дурак. Я подверг ее опасности сначала на мотоцикле, затем прошлой ночью вместе со мной. Но намерен доказать ей и ее родителям, что я достоин.

И тогда, возможно, смогу удержать ее, не ставя на нее метку. Я могу просто исчезнуть во время полнолуния. Держать дистанцию ради ее безопасности.

Полнолуние наступит через два дня. Паркер назначил первый бой на завтрашний вечер, что дает участникам-волкам — моей стае — преимущество. То есть если мы будем драться с другими видами перевертышей.

— Эй, Джаред, как тебе нравится? — Трей на лестнице, подвешивает оборудование для воздушного танца, который задумала Анджелина.

— Да, выглядит неплохо. Повесь все три штуки так же.

Далее я хочу собрать деревянные плоские перегородки на колесиках, чтобы Анджелина могла передвигать их, создавая пространство так, как ей хочется. Я заказал тонну черных сценических занавесов, которые также можно установить на подвижные рельсы.

Я ничего не смыслю в искусстве, но представляю себе то, что набросала Анджелина, и мне становится все более волнительно. У нее действительно невероятное видение.

— Так ты и дальше собираешься работать здесь, пока не свалишься? — спрашивает Трей, спускаясь с лестницы. — Ты хоть что-нибудь ел со вчерашнего дня?

— Не-а. Я не голоден.

— Ты пытаешься занять себя, чтобы не отмечать ее. Так вот в чем дело?

Я смахнул опилки со своих рук.

— Да.

— Если ты понял, что она твоя пара, почему не выясняешь, как заявить на нее права без особого ущерба?

Я беру другую доску и кладу ее на место. Трей держит ее, пока сверлю шуруп.

— Я не могу

просто взять и заявить на нее права. Без ее разрешения. Пока не докажу… — Я вытираю пот, капающий на глаза, впервые чувствуя усталость. — Вот почему я здесь. Хочу все устроить, чтобы мне было что ей предложить.

— Ах.

Я не могу вынести сочувствия, которое слышу в его единственном слове.

— Ты правда думаешь, что это необходимо? По-моему, ты и так ей нравишься.

Я качаю головой и вкручиваю очередной шуруп.

— Ты не понимаешь. У ее родителей на нее планы. Ей нужен кто-то респектабельный. Кто-то, кого она сможет представить, не смущаясь.

— Если ты занимаешься боксом с детьми только ради нее, то…

— Нет, — вставил я. — Я занимаюсь этим для себя. Ведь только это я умею делать, верно? Разве не будет лучше, если буду использовать бокс, чтобы помогать людям, а не вредить им?

Трей долго смотрел на меня.

— Да. Но только если это то, чего ты хочешь. А не делаешь это, чтобы произвести впечатление на девушку.

— Нет.

По правде говоря, я уверен в этом. Анджелина вдохновила меня, и да, я пытаюсь что-то доказать ее родителям, но идея принадлежит мне. И она волнует меня.

— Ладно. Я сделаю перерыв и перекушу. — Он ждет, не предложу ли тоже пойти, но я молчу.

— Увидимся позже.

— Ага. До скорого.

Я чувствую облегчение, когда он уходит, хотя и ценю его помощь. По какой-то причине это путешествие кажется мне личным — чем-то, что я должен сделать сам.

Я достаю телефон и пишу Анджелине. Я написал ей вчера вечером, как только в голове прояснилось, чтобы извиниться за то, что сбежал от нее. Ее единственным ответом было «спасибо», которое практически разорвало мою душу.

Это значит, что я причинил ей боль своим уходом. И она не простила меня.

Сегодня утром я снова написал сообщение, что мне все еще нужно держаться подальше, но надеюсь, она отлично провела день.

Она ответила сердечком эмодзи. Вот и все.

Надеюсь, это сообщение докажет, что я действительно думаю о ней.

«Я хочу показать тебе свое складское помещение. Возможно, у тебя появятся идеи для твоего шоу. Я как раз работаю над этим сегодня, но может ты зайдешь завтра днем? 874 S. Райндалл».

Она сразу же отвечает: «У меня репетиция, но потом я приду».

Я улыбаюсь, как дурак, своему телефону.

«Отлично. Не могу дождаться».

«Я тоже».

И вот так я меняюсь из озабоченного в счастливого.

План хороший. Он сработает.

Анджелина

О, черт возьми.

Джаред хочет увидеть меня в первый раз на этой неделе именно тогда, когда мои родители решили заехать и пригласить меня на ужин.

Я сижу в ресторане в центре города, ем свой салат без заправки, а в животе у меня все сжимается в узел.