Страсть и ненависть
Шрифт:
Франческа молчит, опустив свой взгляд.
— Это правда? — требует Драко, в его голосе растет раздражение.
Я полностью прожевываю и отвечаю за нее:
— Да, это правда. Но это потому, что я попросила ее сделать это.
Он наклоняет голову, пристально глядя на меня этими карими глазами.
— И какого хрена ты это делаешь, когда я ясно дал тебе понять, что ты не можешь есть?
— Я была очень голодна, — шепчу я.
Драко смотрит на мою почти пустую тарелку.
— Но теперь я вижу, что ты не голодна.
— Нет, сэр.
— И это потому, что я разрешил тебе поесть. Все, что тебе нужно было сделать, это подождать еще один день, но вместо этого ты клянчишь и выпрашиваешь, чтобы получить несколько запрещенных кусочков.
Я с трудом сглатываю, мое лицо становится ярко-красным.
— И ты попалась на это, Франческа, не так ли? Думаю, что не могу винить тебя за это. Посмотри на нее. Эти большие зеленые глаза и красивые волосы, эта безупречная кожа и округлая задница, которую она демонстрирует в этих платьях.
Франческа не говорит ни слова, но я могу сказать, что она чувствует себя неловко из-за того, куда он клонит.
— Ей легко сочувствовать. Я тоже попался на это, когда забрал ее из той клетки — когда забрал тебя из той клетки. — Он бьет кулаком по столу. — Ты знала, что не должна была этого делать! — кричит он, и она вздрагивает. — Ты чертовски хорошо это знала. — Драко вскакивает со своего места, а потом встает позади нее, опираясь большими руками на подлокотники ее стула. Его губы находятся в сантиметре от ее уха. — И потому, что ты знала это, я заставлю тебя просить у меня прощения. — Его глаза вспыхивают при взгляде на меня. — Я заставлю вас обеих умолять.
Он резко отходит в сторону, и Франческа вздрагивает.
— Ешьте и, черт возьми, наслаждайтесь этим, — требует он. — Сейчас 8:12. Вам обеим лучше быть в галерее ровно через два часа. Не покажетесь, и я сделаю наказание хуже. — Он выходит из столовой, прежде чем мы успеваем моргнуть.
Я опускаю взгляд на тарелку, а затем смотрю к Франческу. В ее руке вилка, которой она водит по желтку яиц.
— Ты не должна была говорить это, — бормочет она.
— Почему? Предпочитаю взять вину на себя. Ты была щедра. Ты не заслуживаешь быть наказанной за то, что была добра.
— Драко поклонник доброты, — объявляет его мать. Я смотрю на нее, и она тяжело вздыхает. — Ешьте столько, сколько сейчас сможете. Он может снова лишить вас еды на неопределенное время.
— Вы терпите его поведение? — шиплю я на нее.
Она хмурит брови, и я могу сказать, что теперь она сердится.
— Он мой сын. Я буду защищать его, что бы он ни делал.
— Если бы вы дали мне ту еду, он бы наказал вас за это? — размышляю я, прищуриваясь.
— Он не посмел бы. Мой сын обеспечил меня, хотя и весьма нетрадиционными путями. Я знаю, что он, может, и занимается не очень хорошим и не очень чистым бизнесом, но никто здесь не участвует в чистом бизнесе. Он заботится обо мне, и это все, что я могу просить. То, что он делает в свободное время — это не мое дело.
Она впивается зубами в свое печенье, глядя на меня. Ее глаза такие же, как у Драко, и чем дольше она смотрит, тем более нервной я становлюсь. Не хочу нарваться на ее плохую сторону. Если Драко вообще слушает кого-либо, то это только его собственная мать.
Я смотрю на Франческу. Она сердито выскакивает из-за стола и устремляется прямо к двери. Она уходит прежде, чем я понимаю это.
Я поднимаю свой сок и делаю маленький глоток. Не буду упускать возможность поесть, съем столько, сколько смогу, но должна признать: я боюсь того, что должно произойти.
Что он имел в виду?
Что он будет делать?
Что, если он перережет наши глотки, одну за другой? Что, если он изнасилует нас, заставив наблюдать?
Внезапно я теряю аппетит. Допиваю свой сок, а затем отталкиваю стул, выхожу из столовой и иду прямо к лестнице, не оглядываясь назад. Я чувствую, как миссис Молина наблюдает за мной.
Когда поднимаюсь наверх, вижу мужчину с седыми волосами. Или Бэйна, как они называют его.
Он проходит мимо меня с ухмылкой на губах, словно он хотел, чтобы это произошло.
Чертов мудак.
Похоже, он хочет, чтобы Драко спустил меня со своего поводка, чтобы он смог делать со мной все, что захочет. Он знает, что однажды я надоем Драко, и останусь сама по себе. Буду беззащитной... и Бэйн сможет в полной мере воспользоваться этим.
Те два часа, которые Драко предоставил нам, пролетают слишком быстро.
С каждой минутой, которая тикает на часах, я чувствую, что мой пульс ускоряется. Мое сердце неистово бьется в груди, когда начинается последняя минута.
Я не переоделась.
На мне те же вещи.
Я слишком нервничала, чтобы побеспокоиться об этом.
Спускаюсь по мраморной лестнице — теперь в доме намного тише. Не видно слуг. Я даже не вижу ни одного из его людей. Он хотел этого?
Прихожие пустые, длинный коридор, который ведет в галерею, свободен.
Я постепенно иду к следующему пролету лестницы.
Слышу классическую музыку, играющую издалека.
Он там.
Я чувствую его.
Едва тащусь к двери. Она приоткрыта, и я уверена, что это нарочно. Когда я открываю ее и быстро заглядываю, там, перед холстом, который покрыт красными, черными и желтыми цветами, стоит Драко.
Франческа уже здесь, сидит на стуле в углу.
Наши взгляды встречаются, и она сжимает свои губы. Тень в ее глазах свидетельствует о том, что она расстроена. Она нервничает так же, как и я.
— Закрой дверь, — голос Драко эхом разносится по всей большой комнате.
Я закрываю дверь, и он поворачивается в пол оборота, идет к стереосистеме в стене и убавляет громкость музыки на одно деление. Он смотрит на меня через плечо, пригвоздив к месту тяжелым взглядом.
— Наверх, — командует он. — Вы обе.