Страсть и ненависть
Шрифт:
Она начинает уходить, но я вылезаю из кровати и зову ее.
Остановившись, она смотрит на меня через плечо.
— Что он собирается делать со мной?
Окинув меня взглядом, она снова качает головой. На мне шорты и мешковатая футболка.
— Посмотри на себя. Пытаешься скрыть свои прелести под этой футболкой. Когда он говорит тебе, что защитит, и ты будешь под его наблюдением, он имеет в виду именно это. Не оскорбляй его.
Я хмурюсь.
— Это не ответ на мой вопрос.
Знаю, она пытается найти что-нибудь, за что меня можно покритиковать. Может быть, поэтому она здесь так рано. Так она может увидеть меня не в лучшей форме, со слюной на подбородке и спутанными волосами. Поняв это, я начинаю приводить себя в порядок.
Она вздыхает, убирая руку с дверной ручки.
— Он не тронет тебя, если ты подумала об этом. Но он, несомненно, заставит тебя запомнить: никогда не опаздывай снова.
То, как она говорит это, посылает мурашки по моим рукам и спине. Ей нравится это? Он, должно быть, в некотором роде спас ее.
Роналдо сказал, что только те, кому босс позволяет называть его настоящим именем, могут это делать. Полагаю, что человек должен быть близок с ним или его семьей. Она явно не родственница... так делает ли это их парой?
Может быть, она его шлюха?
Устремляюсь вперед и захлопываю дверь, а затем, прислонившись к ней спиной, перевожу взгляд на окно. С этого места я могу видеть океан. Сегодня замечательное утро... но вся эта красота — просто маска.
Вся эта красота представляет собой ложь. Снаружи это может показаться изумительным, но внутри все, что вы чувствуете — страх, ложь и даже смерть.
Иду к шкафу и решаю надеть что-то более милое. Не могу ходить здесь и выглядеть как отчаянная, испуганная девушка.
Просматривая вещи, нахожу желтое платье. У него завязка-бант на спине, длина ниже колена. Быстро надеваю его, а затем иду в ванную, чтобы почистить зубы и привести в порядок волосы.
Мои потрескавшиеся губы начинают меня беспокоить. Наношу бальзам и растираю его на губах. Возвращаясь к шкафу, беру пару сандалий и надеваю их.
Смотрюсь в зеркало.
По меньшей мере, я выгляжу живой.
Вполне прилично.
Иду к двери и открываю ее. В коридоре никого, так что я спускаюсь вниз. Слышу лязг кастрюль и сковородок, поэтому иду на кухню. Конечно, часы находятся где-то там.
Как только я оказываюсь внизу лестницы, а затем и на кухне, все служанки перестают работать. Они сосредотачиваются на мне, изучая мое платье и особенно волосы. Мгновенно они начинают говорить всякий вздор на испанском языке, миллион вещей, которые, как они думают, я не понимаю.
— Поздно.
Кто-то врезается в меня сзади, и когда вижу Патансу с чашкой в руке, я хмурюсь.
Она пихает чашку одной из служанок и затем складывает руки на груди. Я слежу за ее взглядом и поднимаю глаза, чтобы проверить часы на стене.
— Сейчас только половина девятого, — заявляю я.
— Не имеет значения. Поздно это поздно. Шефу это не нравится.
— Так... И что это означает?
Она тихо смеется, и некоторые служанки избегают моего взгляда, когда я спрашиваю это.
— Скоро узнаешь.
Патанса обходит вокруг меня, но прежде, чем уйти, говорит:
— О, и ужин строго в семь. Не позднее.
Да, я знаю это.
— Как думаешь, мне могут дать часы в мою комнату?
Патанса смотрит на меня, словно я сошла с ума, и затем начинает смеяться так громко, что меня передергивает.
— Ничего себе. — Она снова смеется.
Взглянув на служанок, она указывает большим пальцем на меня.
— Вы можете поверить этой суке? Ее только что выпустили из клетки, а она уже обращается с просьбами. Чертовски дерзко.
Служанки, нахмурившись, глядят на Патансу, а затем пустым взглядом смотрят на меня. Они все смущены. Не думаю, что они вообще говорят на английском языке.
Патанса быстро уходит, и я наблюдаю за ней, пока она открывает и закрывает дверь позади себя. Смотрю вниз на пол, но, когда чувствую на себе взгляды, быстро поворачиваюсь, чтобы посмотреть в ответ.
Они испуганно подскакивают и возвращаются к своей работе — очищению столешниц, подметанию пола и мытью посуды.
Я иду прямиком к столовой. Заметив французские двери, я бросаюсь к ним и быстро распахиваю их. Комната пуста, но на столе все еще стоит еда.
Один из слуг берет серебряный поднос в конце стола, и когда видит, что я вхожу, приподнимает бровь.
Издалека доносится звук цоканья каблуков по полу, и затем молодая женщина, которая недавно была в моей комнате, входит, как я понимаю, из другой кухни. Я слышу звон посуды и разговаривающих людей.
Заметив меня, она замедляет свой темп.
Разглядывая меня в новой одежде, она не корчит лицо с отвращением, а смотрит с удивлением.
— Могу ли я поесть? — тихо спрашиваю я.
Она разглядывает меня, прежде чем кратко бросить свой взгляд на стол. Затем смотрит на слугу, который держит несколько грязных тарелок в руке, и говорит ему что-то на испанском языке.
Слуга кивает головой, а затем удаляется и входит на кухню, свистнув.
Прежде чем я осознаю, по крайней мере еще четыре человека выходят и убирают еду, которая находится на столе. Они хватают пустые блюда, тарелки и серебряные приборы, но я бросаюсь к ним.
— Эй, погодите! — кричу я, но они просто игнорируют мою мольбу, направляясь к кухне, едва взглянув на меня по пути. — Какого хрена! — огрызаюсь я на нее. — Что ты им сказала? Я еще не поела!
Она поднимает бисквит с последнего подноса на столе.