Страсть под запретом
Шрифт:
– Это тебе спасибо! – растроганно улыбнулся он. – Я висел у тебя на шее эти два дня. – От смущения на ее щеках вспыхнул легкий румянец, пробуждая в нем страстное желание один единственный раз прикоснуться к ее нежной коже, прежде чем они надолго (если не навсегда) разойдутся в разные стороны. – Ричарду передай, что с ним мы увидимся завтра в Монингвью, – с этими словами он наклонился к ней, чтобы нежно, по-братски, поцеловать в щеку.
Но, прежде чем они оба поняли, что происходит, их губы неожиданно слились в поцелуе…
Не
И ей, увы, не оставалось ничего другого, как молча наблюдать за ним, прижав дрожащую руку к губам. Не говоря ни слова, Талбот сел в машину и уехал. Когда автомобиль скрылся из виду, Элизабет медленно пошла к дому, мысленно ругая себя за то, что позволила этому случиться из-за безумного желания стать ему ближе всех остальных женщин и снова и снова ощущать на губах вкус и тепло его поцелуев.
Но стоило ей переступить порог дома, как все тревоги и переживания уступили место бурной радости от долгожданной встречи с Эндрю. Элизабет нежно обняла сына, со слезами на глазах благодаря Бога за счастливый финал этой истории. Ричард ждал их в гостиной.
– Элизабет! – при их появлении он порывисто вскочил с кресла. – Как же я рад, что с тобой все в порядке! А где Талбот?
– Он поехал домой, – улыбнулась она. – Не волнуйся, завтра увидитесь.
Ричард не отличался столь ярко выраженной мужской харизмой, как его старший брат, но классические черты лица, карие глаза с неистребимыми искорками мальчишеского задора, приятные манеры и легкий характер – все это делало его невероятно привлекательным.
– Расскажите-ка мне, друзья-товарищи, как вы двое развлекались в мое отсутствие, – продолжала Элизабет, пытаясь понять, что заставляет ее так внимательно смотреть на бывшего мужа.
– Сегодня папа приготовил на ужин тушеные овощи, – мастерски уходя от прямого ответа, сообщил Эндрю.
– Надо же! – удивленно воскликнула она, мысленно отметив про себя, что интуиция ее не обманула: Ричард действительно неуловимо изменился. – Я и не подозревала, Ричард, что ты умеешь готовить.
– Не могу же я все время кормить сына «быстрой едой», – с улыбкой пожал плечами он. – Это очень вредно для желудка.
– Тушеные овощи… Звучит многообещающе! Оказывается, я ужасно проголодалась.
– Я так и подумал.
– Пойду умоюсь. Пять минут – и я готова.
Пройдя в ванную, Элизабет какое-то время смотрела на свое отражение в зеркале и удивлялась, что после страстного поцелуя с Талботом на ее губах не осталось ни малейшего напоминания об этом чудесном мгновении: они нисколько не опухли и даже не покраснели. Вопреки ее ожиданиям, холодная вода смогла освежить уставшее лицо, но не смогла стереть из памяти мельчайшие подробности произошедшего…
Закончив приводить себя в порядок, Элизабет отправилась на кухню. Эндрю и Ричард уже ждали ее за столом. Разговор за ужином получился приятным и непринужденным: отец и сын наперебой делились с ней своими впечатлениями от спонтанной поездки в Твиноакс.
– Они часто загорали, купались и даже ныряли там! – воскликнул Эндрю, когда речь зашла об озере старого Уолтера. – Я тоже так хочу…
– Ты, должно быть, имеешь в виду пруд, где ворчливый фермер грозил им незаряженным ружьем? – уточнила она.
– Да?! – заинтригованный мальчик переводил взгляд с отца на мать.
– Вот уж не думал, что Талбот еще помнит эту историю, – улыбнулся Ричард. – Я как раз собирался рассказать вам ее, но он опередил меня.
– Увы. Когда бродишь в лесу два дня подряд, самое время вспомнить золотое детство! – с улыбкой откликнулась Элизабет, впервые задумавшись над тем, что ей, оказывается, гораздо легче поделиться своими мыслями и чувствами с Талботом, чем с бывшим мужем, который долгих девять лет был и по-прежнему остается для нее родным человеком.
Чтобы отвлечься от столь парадоксальных размышлений, она решила полностью сосредоточиться на сыне, взахлеб рассказывающем ей о доме, где выросли его отец и дядя.
Поздно вечером, когда Эндрю отправился спать, Элизабет и Ричард решили выпить кофе и обсудить накопившиеся проблемы.
– Сегодня ты был необычайно тих и сдержан, – мягко и вкрадчиво заметила она, с благодарностью принимая из его рук ароматный напиток. – Всех нас иногда посещают невеселые мысли…
Ричард нахмурился, нервно размешал сахар в чашке и вздохнул:
– Давай не будем говорить об этом…
– В чем дело, Ричард? Не пугай меня, слышишь?! Просто скажи, что происходит… – ее сердце тоскливо сжалось в предчувствии очень плохих новостей: она ни разу не видела бывшего мужа – неисправимого балагура и весельчака – настолько мрачным, серьезным и напряженным.
Чайная ложечка несколько раз громко звякнула о блюдце, прежде чем он выпустил ее из дрожащих рук. Его неловкие хаотичные движения отнюдь не прибавляли ей оптимизма.
– В последнее время у меня часто болела голова, а перед глазами все кружилось и плыло, – неторопливо начал он, скрупулезно подбирая слова. – Решив, что мне нужны очки, я отправился к врачу, но окулист не обнаружил никаких отклонений от нормы… В общем, у меня опухоль…
Страшные слова повисли в воздухе, грозя своей тяжестью раздавить их обоих. Боясь дышать, Элизабет молилась только об одном: чтобы все это ей просто послышалось… Но, увы, реальность была неумолима.
– Опухоль? – выдохнула она наконец, изо всех сил стараясь совладать с эмоциями.
– Да. Опухоль головного мозга, – чуть слышно подтвердил Ричард, сжимая ее дрожащие ладони в своих руках.
Элизабет прекрасно понимала, как ему страшно, и едва сдерживалась, чтобы не зарыдать в голос от сострадания: ее широко распахнутые от страха глаза мгновенно наполнились слезами, а к горлу подкатил отвратительный горький комок.