Страсти по Фоме. Книга 1
Шрифт:
Он никак не мог привыкнуть к манере изъяснения Фомы и вообще к его фиглярничанию — решаются государственные дела!
— У вас довольно странный взгляд на вещи! — не удержался он.
— Я рад, что мы объяснились, господин Меркин! — засмеялся Фома. — Вы да-авно хотели мне это сказать, правда? Но не мой взгляд, а вещи у вас странные творятся!
— Фома-а! — попытался урезонить его Доктор, но было поздно.
— А что Фома? — удивился Фома. — Фома!.. У власти бандиты, король — некрофил, педо… люб, садюга! Что из этого следует?..
Сам-то он, естественно, не знал
— А следует, что надо выработать совместный план действий! — закончил Фома, вставая с дивана и потягиваясь.
Он обожал планы, как и все невыполнимое в жизни. Ни одного из них за последнее время он так и не сумел не то чтобы выполнить — составить, кроме плана анонимного отрезвления, который он написал под диктовку Ирины.
Меркин зачем-то подошел к тайной двери, прислушался, потом приоткрыл ее, чуть нажав на деревянную панель стены. Пение и развеселая музыка полились в кабинет.
— Боюсь, что его величество освободится не скоро! — заметил Фома.
Тайный советник прикрыл дверь.
— Эх! — мечтательно сказал Фома, хлебнув еще полчашечки кофейку и моментально забыв о планах. — Сейчас бы сплясать с какой-нибудь баядеркой свое последнее танго!..
Меркин изумленно посмотрел на Доктора, как бы спрашивая: и с этим человеком вы собираетесь бороться с Хруппом? С этим разгильдяем?.. Он перевел осуждающий взгляд на Фому, но того уже не было. Несмотря на то, что это случилось уже во второй раз, советник еще не совсем привык к таким штукам.
— А? где? — спросил он довольно глупо.
Осознав же глупость, он стал наливаться гневом: опять?! — говорил весь его вид.
— Что это за фокусы снова, господин Джулиус? Он что не может без них? Где он?!
— Ты что с ума сошла? — спросил Фома, когда Ирина пригласила его танцевать. — Ты что не видишь?
Вокруг шумела свадьба.
— Где ты был все это время? — спросила она, совсем не слушая его. — Я приходила к тебе каждый день.
Она все-таки не послушалась его совета по поводу шампанского и теперь сама была, как бутылка, готовая взорваться пробкой. Глаза ее лихорадочно блестели.
— Где?!
— Тише, Ирина, на тебя смотрят!
— Пусть смотрят! Плевать!.. Это наше последнее танго!
Она попробовала заложить крутое па и он едва удержал ее в руках.
— Я, кстати, замуж выхожу! — сообщила она, обретя равновесие. — Что, не ожидал?
— Такого — нет.
Ирина была опасно весела, настолько, что была угрозой брачной церемонии, любой, а уж своей точно! Фома окинул взглядом длинный свадебный стол, с одной стороны которого были только немногочисленные родственники Ирины и две ее старинные подружки с мужьями, а с другой — боксерская секция спортивного общества «Нетрудовые резервы». Парни были немногословные. Застолье, после нескольких прочувствованных тостов родственников, со слезой, скромными сервизами и комплектами постельного белья — свадебные дары трудовой интеллигенции, было отдано на откуп друзьям жениха. Понеслись тосты, может быть, менее витиеватые, но зато более конкретные.
— Давай, Колян! —
И опрокидывали в себя по полбокала водки.
— Чтоб все путем, молодые!..
— Друзья чтоб, Колян!..
На поднос для подарков посыпались доллары, чьи-то долговые расписки с немыслимыми нулями и пятнами крови, билеты в разные стороны света, кто-то даже бросил пачку презервативов, простреленных, как было объявлено, для продолжения рода…
— Чтоб не иссяк! — кричали они. — И не усох!
Застолье быстро превратилось в попойку, где братва, ища развлечений, вскоре стала разглядывать противоположную сторону стола. Бедные родственники жались друг к другу, с ужасом наблюдая, как краснеют молодые здоровые физиономии друзей Коляна. А те кричали уже что попало. Снова, чтоб деньги, чтоб друзья, и чтобы хуй — ну, в общем, понятно — всегда, Колян!..
— Он не такой как они, Фомин. Он ласковый и любит меня…
Ирина теперь называла его исключительно по фамилии — Фомин. Он утратил имя, стал недосягаем или недоступен, как закодированный файл или телефон вне зоны.
— Тебе жить…
Фома уже жалел, что пришел. Опять все всем испортил! Как меня сюда вынесло, недоумевал он, зачем? Неужели из-за желания последнего танго?
— Он ласковый и любит! — упрямо повторяла Ирина, потом добавила неожиданно:
— Давай сбежим отсюда, Фомин!..
Танец, слава Богу, кончился и подбежавшая мамаша оторвала Ирину от него. На Фому она посмотрела так, что он, не садясь за стол, решил уйти. И ушел бы, но «ласковый», естественно, захотел разобраться с ним и за этот танец и за все остальное, чтоб уж все путем было. Колян был невероятно силен, он сразу профессионально выбросил руку в направлении органов зрения и нюха Фомы, затем вынес головой две дверки в кабинках ресторанного туалета после того, как Фома слегка перенаправил его и придал вращение.
Смерч гасит угли печи Хара, вспомнил он Цю-Бе.
— Ты, Коля, чтобы не пить сейчас воду из унитаза, усвой одно, — сказал он притихшему от непонимания Коляну. — Ирине ты кажешься ласковым и любящим. Останься таким и все у вас будет хорошо, путем.
Тут в туалет ворвались друзья жениха и началась дикая свистопляска, в результате которой Фома полностью вышел из себя снова. «И чего мне не сиделось у Меркина? — подумал он, глядя откуда-то сверху на мясорубку, которую устроил в тесном туалете. — Вот там, похоже, настоящее веселье!..» Еще он увидел Доктора с советником, словно в дымке старого зеркала.
Доктор что-то объяснял…
— Где он?! — Меркин требовал ответа.
— А кто его знает! — пожал плечами Доктор. — Вы же видели, с ним это бывает. Что вы там подсыпали в кофе?
— Бодрящий экстракт, чтобы вы не уснули!
— Ну теперь он долго не уснет, обещаю вам! Давать ему тонизирующее, это все равно, что сушить порох на открытом огне! Чудо, что он был с нами так долго!
— Послушайте, кто вы такие? — нервно проговорил советник.
Он вдруг почувствовал себя нехорошо от таких пертурбаций.