Страсти по Трансильвании
Шрифт:
– Можете идти.
Когда вахмистр вышел, Трифонеску, усмехнувшись, произнес:
– А я что говорил?
– Исключение, лейтенант, только подтверждает правило!
– парировал Имре.
Он встал из-за стола и начал одеваться.
– Я пойду домой, - пояснил инспектор.
– Рабочий день давно закончился, а мы и так уже здесь засиделись. Вы идете?
– Еще нет.
– Думаете, Чуска сам не справится?
Константин развел руками.
– Ну, как знаете, - Фазекаш надел на голову черную шляпу с плюмажем.
– До завтра!
– До свидания!
–
Был тихий январский вечер. Недавно взошедшая полная луна мягким сиянием осветила заснеженные улицы. Снег приятно скрипел под сапогами Имре. Он шел быстрым шагом, глубоко вдыхая морозный воздух. Инспектор миновал длинное здание городского совета, пересек небольшую площадь, прошел мимо огромного старинного собора с квадратной колокольней с часами и нырнул под темные своды ворот, которые вывели его из крепости. Эта крепость в форме семилучевой звезды прятала за своими массивными кирпичными стенами старый город - сердце Карлсбурга. Фазекаш пересек по мосту широкий ров и, обогнув один из фортов, расположившихся вокруг крепости, вышел на тесно застроенную небольшими домами улицу. Через несколько минут он уже был в своей служебной квартире.
Возле дверей его встретила улыбавшаяся жена.
– Здравствуй, дорогая!
– поцеловал ее в щеку Имре.
– Ты сегодня какая-то веселая.
– А что, я уже не могу ничему порадоваться?
– игриво удивилась супруга.
– Не моему же приходу.
– Узнаю этот холодный тон! Ты у нас очень серьезный человек.
– Вообще-то, Корнелия, я инспектор жандармерии, если ты не забыла.
– Ну конечно! Ты же видишь всех людей насквозь!
– Ты мне льстишь. Ну, рассказывай, что случилось?
Корнелия показала мужу зажатое в ладони письмо в разорванном конверте.
– От кого это?
– спросил Фазекаш, протягивая руку за письмом, но жена ловко спрятала его за спину. После непродолжительной борьбы, сопровождаемой смехом Корнелии, Имре почувствовал в руке клочок бумаги. Инспектор развернул его, но это был всего лишь конверт, письмо осталось в победно вскинутой вверх руке супруги. Фазекаш бросил взгляд на обратный адрес: это было письмо их старшего сына Дьёрдя, учившегося в университете в Будапеште.
– Ну и ладно! Можешь не показывать, - махнул рукой Имре.
– Тебе что, не интересно, как там твой сын?
– возмутилась Корнелия.
– Его еще не отчислили?
– Почему ты такого плохого мнения о нашем сыне? Наоборот, у него все хорошо. Преподаватели его хвалят, и... кажется, у него появилась девушка...
– Так вот почему ты так сияешь!.. Женщин хлебом не корми, только дай об амурных делах посудачить.
– Ты еще скажи, что не рад!
Инспектор помолчал.
– И что, у него все серьезно?
– Он хочет привезти ее к нам летом.
– Пусть везет, - пожал плечами Фазекаш.
– Как бы только это не сказалось на его учебе...
– Он ведь уже в этом году окончит университет, - заметила Корнелия.
– А как там Бела?
– Дьёрдь пишет, что присматривает за ним.
– Ты в это веришь? Ты же знаешь Дьёрдя. Ему бы за собой присмотреть.
– Ну,
– И зачем Бела поехал учиться в Будапешт? Дьёрдь, по крайней мере, знал, куда поступает, а Бела? Он просто поехал вслед за старшим братом, чтобы показать, что он не хуже его. Оставался бы в Карлсбурге и пошел бы в наш университет. Думаю, здесь преподают не хуже, чем в Будапеште. И дешевле бы вышло, и был бы под присмотром. А сейчас что? Дьёрдь окончит университет, и Бела останется там один со своими проблемами.
– Ну, у него же, наверное, есть товарищи.
– Товарищи тоже бывают разные...
– Дорогой, ты заглядываешь слишком далеко вперед. Пошли лучше ужинать, - предложила Корнелия.
– Пошли, - согласился Имре, отправляясь вслед за женой на кухню.
II . КАТАСТРОФА В НЕБЕ
Фазекаш проснулся ночью от громкого стука в дверь. Инспектор посмотрел на часы: половина первого.
– Кому там неймется?
– недовольно пробормотала Корнелия.
– Спи, дорогая, это, наверное, ко мне, - спешно одеваясь, тихо проговорил Имре.
Он, протирая глаза, подошел к двери.
– Кто там?
– Это я, Константин.
Фазекаш открыл дверь. На пороге стоял встревоженный лейтенант.
– Что случилось?
– спросил, зевая, инспектор.
– Цыгане?
– Хуже, - мрачно ответил Трифонеску.
– В районе Сасвароша загорелся и упал дирижабль. Есть погибшие.
– Что?
– вырвалось у Имре.
– Мы на машине, - коротко пояснил Константин.
Выйдя на залитую лунным светом улицу, Фазекаш увидел темный автомобиль жандармерии с работавшим двигателем. За рулем был Чуска. Инспектор сел на заднее сиденье слева, лейтенант - справа. Машина тронулась и с глухим шумом поехала по улицам Карлсбурга.
– Есть какие-нибудь подробности?
– машинально произнес Имре.
– Пассажирский цеппелин LZ 152 "Боруссия" совершал регулярный рейс Фридрихсхафен - Дар-эс-Салам с остановками в Вене, Будапеште, Бухаресте, Стамбуле и Каире. На борту находилось 110 человек, из них 35 человек экипажа. Примерно за пятнадцать минут до полуночи между Девой и Сасварошем на дирижабле начался пожар, который привел к взрыву водорода и крушению цеппелина. Точное число жертв пока неизвестно, но счет идет уже на десятки, - отрешенно доложил Трифонеску.
– Сасварош - это же соседний комитат, - задумчиво сказал Фазекаш.
– Километров пятьдесят от Карлсбурга?
– Где-то так, - кивнул Чуска.
– И зачем мы могли им понадобиться?
– недоумевал инспектор.
– Наверное, людей не хватает, - предположил Константин.
Некоторое время все молчали. Слышен был лишь однообразный гул мотора.
– Что там, кстати, слышно об украденном коне?
– вспомнил вдруг Имре.
– Нашли, - оживленно проговорил вахмистр.
– У тех цыган, как вы и сказали.