Страж ее сердца
Шрифт:
Алька едва не подскочила на месте от звука этого голоса. И покраснела. Она понятия не имела, как долго Сантор их слушал. Арианна же, нимало не смутившись, поклонилась своему повелителю, обменялась с ним многозначительными взглядами и выскользнула прочь.
Сантор снова заполнил собой всю комнату. Сегодня он сменил красное одеяние на темно-синее с золотым шитьем, которое почти сливалось с его оперением, и после ночи выглядел как будто постаревшим и осунувшимся.
— Д-доброе утро, ваше величество, — промямлила Алька и тоже поспешила поклониться, как это делала Арианна.
Крагха
— Ты такая же красивая, как твоя мать, — горько проговорил крагх, — идем, покажу тебе дворец. Тебе нужно с чего-то начинать.
И согнул в локте руку, предлагая на нее опереться.
Алька, хоть внутри все тряслось, сделала шаг навстречу и осторожно положила ладонь на предплечье, заросшее перьями. Перья оказались жесткими и гладкими, под ними ощущались крепкие мускулы. Оказавшись так близко к крагху, она, повинуясь неведомо откуда взявшемуся инстинкту, потянула носом воздух и вдруг решила, что Сантор пахнет чем-то родным, близким. А чем именно — не разобрать. То ли осенним лесом и грибами, то ли зеленью. Но запах подкупал, выметая страх прочь.
— Боишься меня? — он посмотрел на нее с высоты своего роста, обжег взглядом.
Алька неопределенно мотнула головой.
— Не надо бояться, — Сантор вдруг усмехнулся, — на твою мать я, конечно, изрядно обижен… но тебе ничего дурного не сделаю. Я ж объявил тебя своей наследницей, помнишь?
Алька кивнула. Но не удержалась и упрямо пробормотала:
— Крагхи пытались меня убить, крагх убил моих приемных родителей. За что убил? Они ничего дурного никому не делали.
— Идем, поговорим, — сказал Сантор и потянул ее к выходу, — заодно посмотришь на дворец.
Выйдя из спальни, они миновали длинные, темные и чрезвычайно запутанные, на взгляд Альки, коридоры. А потом внезапно вышли на широкую галерею, из окон которой открывался дивный вид на горы. На красноватые, чуждые человеческому взгляду, горы. Стоявшие на страже крагхи поклонились повелителю и снова замерли, упираясь древками копий в мраморный пол.
Отсюда можно было рассматривать и сам дворец. Алька никогда в жизни не видела ничего подобного: строение наползало на отвесную скалу и походило на гигантскую грибницу, или на пласт мха. Кривые башни, лестницы и коридоры были перевиты меж собой самым невероятным образом, и все это оставляло впечатление вязаного кружева цвета выбеленной солнцем кости.
— Нравится? — прошелестел над самым ухом Сантор.
— Не знаю, — прошептала она растерянно, — все это выглядит очень непривычно.
А потом, кое-как собравшись с мыслями, повернулась и посмотрела в непроницаемые глаза того, кто был ее отцом.
— Почему крагхи убивают людей? Почему убили моих приемных родителей. Они ведь вырастили меня. Нашли на пороге дома и не отнесли в приют, а забрали к себе. Почему их убил крагх?
Сантор нахмурился, но смотрел, не отрываясь, как будто хотел объять ее всю взглядом, почувствовать, забраться в самые потаенные мысли.
— А что потом случилось с тем крагхом?
Алька сглотнула
— Я… я убила его. Обратилась в первый раз. И… не знаю, как это у меня получилось. А он не сопротивлялся.
— Потому что почуял мою кровь в тебе, хоть и был не в себе, — спокойно подытожил Сантор, — послушай меня, малышка. Во-первых, клянусь этим солнцем, я не отдавал приказа убить твоих приемных родителей, потому что не знал об их существовании. Я и тебя-то найти не мог, так, чувствовал только, что ты есть. Во-вторых, мы живем за Пеленой, на землях, искореженных последней магической войной, и все мы время от времени подвержены влиянию Пелены. Имя ему — кровавое безумие. Иногда, попав в его сети, крагхи уходят за Пелену и попадают в земли Порядка, или как вы их еще называете. И тогда… Ничего хорошего не случается, тогда.
Алька покачала головой. Оказывается, все так просто. Случайность. Так бывает. А до горя девушки, которую сочли двуликой, и ее маленького братика, никому нет дела.
— А откуда тогда Двуликие? Я, выходит, крагх. Но кто тогда двуликие?
— Я не знаю, — Сантор вдруг ухмыльнулся, — я понятия не имею, кто такие двуликие в людских землях. Но ни я, ни мои подданные не имеют к этому ни малейшего отношения. Проблемы людей и тех, кто клялся их охранять.
Алька отвернулась и стала вновь разглядывать дворец. Грандиозное сооружение. Прекрасное в своей сложности и отталкивающее в неестественности. Ну в самом деле, не должны же башни сплетаться друг с дружкой, словно корни гигантского дерева.
— Значит, вы ничего тоже не знаете ни о Пелене, ни о проклятии двуликости, — вздохнула она.
— Говорят, первые крагхи были сильными магами и могли изменять сущее, — сказал Сантор, — говорят, это они построили дворец… И я склонен этому верить, потому что кое-какие книги остались после них. Записи о том, что происходило здесь столетия назад, в последнюю магическую войну. Там, возможно, ответы на твои вопросы, маленькая птичка…
— И что, неужели за все эти годы никто не удосужился разобраться во всем… этом?
Сантор выдавил кислую улыбку.
— Книги опечатаны магией, Алайна. А магов среди нас не осталось. Совсем. Как будто Пелена вытянула всю магию… Только неужели вся магия мира способна удержаться в этой странной пленке?
Они помолчали. Потом Сантор проговорил тихо:
— Мы вряд ли когда узнаем об этом. Остается жить, как получается.
Они медленно пошли дальше по галерее. Воздух в горах был свеж, напоен холодом близких ледников, и Алька невольно ежилась, а потом и вовсе поймала себя на том, что нахохлилась как воробей на ветке.
— Я все равно не понимаю, — нерешительно сказала она, — меня пытался убить крагх.
— Возможно, это был двуликий…
— Нет, — она упрямо качнула головой, — настоящий крагх. Когда Мариус убил его, он не обратился.
— Мариус, — повторил Сантор, — это тот, кто заставил тебя ходить в ошейнике?
Алька заставила себя беззаботно улыбнуться.
— Не важно, совсем не важно. Вы не слушаете меня, ваше величество. Меня пытался убить крагх. За что? Кому я могла перейти дорогу?