Стражи границы
Шрифт:
Пожалуй, эллинки несколько тоньше и грациознее славянок, хотя так же, как и последние, особенной худобой не страдают. По крайней мере, большинство.
Я любовался окрестностями в бинокль, когда ко мне подошел второй помощник капитана.
— Что вы это за моду взяли от работы отлынивать, медузу вам в гамак!
— Медузу? В постель? — засмеялся я.
— Ничего смешного, — возразил Милорад. — Нет, ну что за работничек, а? То у него завтрак, то — медитация, то в бинокль на девочек посмотреть. Будете вести себя так и дальше, ближе, чем
Лучезар покачал головой.
— Ты бы все же полегче, Милорад.
— Да я и так полегче! Зато посмотрите, Яромир теперь ест как нормальный человек, а не как издыхающий воробей. Идите, идите, господин Яромир. Я обещал, что возьмусь за вас, значит возьмусь.
Я отдал бинокль Лучезару и направился к матросам. Те, вроде бы, ничем особенным не занимались. Один сидел на марсе и любовался девочками на берегу, еще несколько человек помогали коку. Двое драили палубу.
Я вздохнул и отобрал швабру у одного из ребят.
— Милорад велел мне заняться делом. А к камбузу я все-таки не приспособлен. Всеволод относит кухонные работы к зоне риска.
Матрос уступил мне свою швабру, и я принялся драить палубу. Милорад был прав. От физической работы у меня появился зверский аппетит. Если в первые пару дней плавания наш кок не мог соблазнить меня даже самыми изысканными блюдами, то теперь я частенько забегал между завтраком и обедом, и между обедом и ужином на камбуз перехватить булочку с простоквашей. Кстати, и Лучезар, и Всеволод прощали Милораду его высказывания, только по этой причине. По крайней мере, они избавились от необходимости кормить капризного короля. Матросов кормить не надо, господа! Они недостатком аппетита не страдают!
Мы шли через Коринфский залив. Я, грешным делом, не слишком боялся Милорадовых выговоров, посему частенько бросал работу и осматривал окрестности в бинокль. Но, впрочем, завидев строгого боцмана, старался снова взяться за работу. Получать лишние выволочки мне все же не хотелось.
На подходе к Коринфскому заливу мы начали встречать эллинские корабли. На мой взгляд, они были такие же, как и наши, верхневолынские. Я любовался ими, когда урывал свободную минутку. После всей моей напряженной работы прослыть первостатейным лентяем мне было бы просто обидно. А то, тоже мне, не человек, а какая-то бледная немочь! Пошевелиться лень лишний раз!
Встречались корабли и в Коринфском заливе. Мы решили, что Коринфский канал функционирует — должны же все эти корабли куда-то плыть.
После обеда мы увидели множество дрейфующих кораблей.
— Интересно, что все они тут делают? — пробормотал Лучезар, — Хорошо бы узнать, да они же не говорят по-верхневолынски!
— Ох, черт возьми, Зарушка, как я мог забыть! Пойдем ко мне в каюту. Я сейчас вернусь, Милорад!
В такие моменты, как сейчас, то есть когда я выходил из роли матроса и начинал распоряжаться на корабле, второй помощник капитана ко мне не приставал. Не решался. В конце концов, что он — дурак, на грубость нарываться? Вот и сейчас он вежливо поклонился мне.
— Не беспокойтесь, господин Яромир. Сейчас все равно ложимся в дрейф. А палуба чистая, — все-таки не удержался боцман.
Мы с Лучезаром и Всеволодом зашли в мою каюту. Я достал из кошелька горошинку, проколол палец, смочил горошинку в крови и приладил к мочке левого уха. Спросите, почему левого? Отвечу честно — не знаю. Мне так больше нравится. Вторую горошинку я приладил под нижней губой, на манер эспаньолки. Потом тщательно ополоснул руки и взялся за Лучезара. Тот спокойно вытерпел необычную процедуру, и только по окончании спросил:
— Зачем это, Яромир?
— Ну, нам же нужно понимать местных. Или ты хотел выучить греческий?
Следующим был Всеволод. Думается, он бы прекрасно справился и сам, но раз уж я взялся, то пусть я потешусь. Короли любят тешиться могуществом. Маги тоже.
Я оглядел своих спутников, потом вздохнул.
— Ладно, Зарушка, зови Ратибора и Милорада. Милорад, конечно, мог бы и перебиться на первых порах, но какой матрос не хочет подольститься к боцману?
— А вам не вредно? — озаботился Лучезар.
— Я прохожу курс лечения под призором Милорада. Спрашивай у него.
Лучезар недовольно пожал плечами.
— Я спрашиваю у вас, господин Яромир. А ваш брат спросит с меня. Вы решили позабавиться, а мне отвечай за вас потом.
— Зови своих помощников, Лучезар. Нужно узнать, в чем там дело.
Оба капитанских помощника отнеслись с большим почтением к моим манипуляциям. К моему удивлению, Милорад озаботился тем же, что и Лучезар:
— Вы уверены, господин Яромир, что подобные процедуры не скажутся на вашем здоровье? А то у меня вместо команды будет лазарет.
Я рассмеялся.
— Я постараюсь соответствовать вашим высоким требованиям, господин второй помощник.
Милорад неопределенно хмыкнул и подошел поближе.
Через несколько минут мы уже были на палубе. Лучезар вооружился громкоговорителем и кричал в него на чистейшем верхневолынском.
— Лучезар, подождите, пока усвоится. Пойдем, покамест, выпьем коньяку. Очень способствует скорейшему завершению заклинания, — я вдруг вспомнил Милана и добавил. — Эх, жаль, мухоморовки нет!
— Чего? — удивился Лучезар.
— Мухоморовки. Настойки на мухоморах. Ее полезно употреблять при совершении особенно тонких заклинаний.
Лучезар с опаской посмотрел на меня.
— И часто вы ее употребляете?
Я явственно услышал его невысказанную мысль. Что, дескать, ежели вы, господин Яромир, еще и мухоморовкой балуетесь, то странно, что вы вообще до сих пор живы.
Я горестно вздохнул, пытаясь изобразить тоску по желанному лакомству.
— Честно говоря… — Я выдержал театральную паузу, наверное, с минуту. — Еще не пробовал. Но Милан мне ее усиленно рекомендовал. Говорит, раньше все ее пили.