Стражи границы
Шрифт:
— Здравствуйте, господа, — я радостно приветствовал пограничников. — Как хорошо, что вы подошли! Вы позволите задать вам пару вопросов? Мы первый раз на границе и, знаете, это самое удивительное сооружение. Такого мы даже представить не могли. Восьмиэтажное здание стоит посреди моря, как на какой-нибудь вульгарной городской улице. Скажите, а под водой тоже восемь этажей?
Не знаю уж, что слышал о стражах границы Всеволод, но он побелел. Видимо решил, что я нашел очередной путь к скорейшему завершению своего бренного существования. Пограничники же отнеслись ко мне более сочувственно.
— Нет, господа. Под водой
— Двенадцать? Почему? Я думал, что граница прочно ассоциируется с цифрой восемь.
Пограничники с улыбкой переглянулись.
— И вы даже решили проверить вашу теорию. Вы угадали, здесь ровно восемь метров. Под водой, говорят, тоже планировалось оставить восемь этажей, но в таком виде здание было не очень устойчиво. Поэтому подводную часть нарастили еще на половину восьмерки.
— Не очень устойчиво? Это как, оно опрокидывалось что-ли?
— Не успело, — засмеялся старший пограничник. — Но качка чувствовалась. Некоторые люди подвержены морской болезни. Представляете, каково жить на восьмом этаже качающегося здания?
— Кажется, да. Скажите, господа, а где у вас контрольно-пропускной пункт? Мы бы хотели пройти в Элладу.
Пограничники переглянулись. Тот, что был постарше, спросил:
— Какая цель этой поездки?
— Собственно, мы едем не в Элладу, а в Александрию. Это в Египте, — я с готовностью принялся за объяснения. — Мы хотим разведать, насколько судоходен Суэцкий канал. По весне, Медвенковский университет планирует отправить экспедицию в Китай, так нам нужно определиться, придется ли плыть вокруг Африки, или же можно будет пройти через Красное море.
— А в Китай вам зачем? — в голосе пограничника послышалась обреченность.
— Университет планирует прикупить китайских, индийских и вьетнамских бальзамов для лечения малокровия. Представляете, это совершенно чудодейственная вещь. Может быть, вы слышали, что князь Венцеслав ездил за бальзамами в Великое княжество Московское и что этими бальзамами он вылечил короля.
— Разумеется, слышали, господин Яромир.
У меня отвисла челюсть. Не знаю, как я выглядел со стороны, но вероятно не лучше, чем чувствовал себя сам, то есть последним болваном.
Пограничник заметил мои чувства — еще бы! — и решил помочь:
— Ваш портрет есть на верхневолынских деньгах, господин Яромир. Дайте, пожалуйста, ваши документы, мы поставим необходимые печати.
Я закрыл рот и протянул бумаги.
— Да, господа, а где можно обменять деньги с моим портретом на деньги с изображением Зевса Олимпийского?
Мы обменяли деньги, и пошли к шлюпке. Пограничники предложили мне подождать, пока корабль пройдет через границу и догнать его на шлюпке, но я отказался.
— Благодарю вас, господа, но я предпочту пройти этот путь на нашем «Переплуте». Знаете, это совершенно непередаваемое впечатление — пройти на корабле между двух высоких зданий. А если идти на шлюпке, то можно вообразить, что плывешь с обычной пристани. Никакой романтики!
Пограничники засмеялись.
— Это верно, господин Яромир. Когда мы сюда впервые попали, то тоже всему удивлялись. Но знаете, вам первому пришло в голову обмерить мостовую.
— Если бы я умел нырять, я бы еще и нырнул, — признался я. — Кстати, в пределах причала это безопасно?
Старший пограничник покачал головой.
— Хорошо, что вы не умеете нырять. Хотя, рядом с причалом это действительно совершенно безопасно. Но, сказав А, обычно говорят и Б. Если бы вы решили ощупать подводную часть здания руками, это могло бы плохо кончиться.
— Стражи? — уточнил я.
— Совершенно верно. Подводная часть здания принадлежит им. Считается, что обычных людей пускать в подводную часть нельзя. Мало ли, вдруг кому-нибудь в голову придет открыть форточку?
— А что, там и окна есть?
— Конечно. Вообще-то оттуда замечательный вид на подводный мир. Рыбки, водоросли, потонувшие корабли. Стражи время от времени, в порядке поощрения, пускают служащих границы на самый нижний этаж.
— А туристам туда можно? — попросил я.
— Вообще-то нет, но мы можем узнать. Если стражи дадут разрешение, то вы сможете посетить нижний этаж на обратном пути.
— Вы будете контактировать со стражами? Тогда передайте, пожалуйста, от меня привет Родовану и Венедиму.
— Вы знакомы со стражами границы? — на этот раз челюсти поотвисали у пограничников. Впрочем, не только у них. Мои спутники выглядели еще более обалдевшими. Мда, какое будет у этих милых людей впечатление о верхневолынцах? Вероятно, они сочтут всех нас от рождения клиническими идиотами, раздолбаями и шеетрясами.
— Только с этими двумя, — скромно отозвался я.
Через несколько минут мы уже были на корабле. Всеволод и Лучезар молчали всю дорогу до сайка, потом я вернулся в свое кресло, Лучезар принялся отдавать приказы команде, а Всеволод молча смотрел за действиями матросов.
Корабль обогнул здание границы и прошел мимо него в Ионическое море. Только тогда к моему Севушке вернулся дар слова.
— Теперь я вижу, Яромир, что ваши действия основаны на хорошем знании ситуации. Простите, если я что не так сказал.
— Пустяки, Севушка. Я же понимаю, ты при исполнении.
«Переплут» изящно просквозил между двух стандартных городских восьмиэтажек, теряющихся в сверкающем нечто. Так мне охарактеризовал границу Янош, также описываю ее и я. Никогда не мог толково описать местность. Даже объясняя дорогу, я всегда пользуюсь картой, или же попросту пальцем показываю. Может быть это и неприлично, зато понятно.
Я стоял у борта, любуясь морем, КПП, границей и прислушивался к кораблю. Чем дольше я находился на борту «Переплута», тем сильнее становилось мое ощущение, что корабль живое, чувствующее и мыслящее существо с собственной свободной волей. Это существо немного пугало и внушало уважение. Особенно высоченная мачта. Грот-мачта, как называет ее Лучезар. А в кают-компании, посреди стола, красуется бизань-мачта. Точнее, кусок этой мачты толщиной сантиметров сорок. Она проходит через кают-компанию и идет вверх. Но это к слову. А сейчас, когда мы проходили через границу, мне показалось, что «Переплут» тоже изрядно заинтригован и позабавлен. Так же, как и все мы. Все-таки предки были изрядными шутниками. Я не говорю про восьмимерные границы — любой человек, изучавший историю, хотя бы в самых общих чертах знает, что единственный способ избежать войн — установить такие границы, которые просто нельзя преодолеть. Как, например, в старину не вели войны с жителями Марса. А чтобы не обидно было, объявили несчастный Марс безжизненной планетой. Тоже мне, цари природы! Нет, кажется, нужно говорить «венцы творения».