Стражи границы
Шрифт:
Мы согласились и дружно потащились вверх. Хотя я очень скоро пожалел о своем опрометчивом согласии. Спать мне действительно пришлось немного, и я быстро запыхался и привычно оперся о руку Всеволода.
— Обопрись об меня, — предложила Джамиля.
— Спасибо, милая, но я, по крайней мере, по определению, отношусь к сильному полу. Просто я долго болел и еще не вполне окреп. Севушка поможет мне.
Джамиля сочувственно посмотрела на меня.
— Тебе нужно лучше кушать, милый. Но, знаешь, ты все же обопрись на меня. Ты увидишь — тебе сразу станет легче. Ты ведь мужчина…
—
Зачем нам понадобилось забираться на стотридцатисеми метровую высоту объяснить сложно. Я бы не взялся. Но потихоньку, полегоньку, с перерывами и перекурами, мы поднялись и устроились на верхней ступеньке.
Я коснулся руками холодного камня, и у меня перед глазами возникла картина — под мерный барабанный бой тысячи людей — оборванные, измученные, усталые, под палящими лучами безжалостного африканского солнца волокут огромный камень по песчаному пандусу. Вот один из них упал, засвистел бич надсмотрщика, но человеку уже все равно. Он уже отошел от земных скорбей. На какой-то миг я позавидовал этому безымянному рабу, потом на мою руку легла теплая ладошка Джамили. Я встряхнул головой и усилием воли отогнал видение.
— Это памятник величию фараонов четвертой династии, — донесся до меня голос гида.
— Это памятник величия человеческой глупости и жестокости, — мрачно отозвался я. — Памятник бездарно ушедших человеческих жизней. И ладно бы просто бездарно, но еще и безрадостно. Видно, недаром король Мечислав объявил великие цели — самым тяжким государственным преступлением и вменил наказание за это — пожизненную каторгу. Пойдемте, господа. Этот памятник заинтересовал меня лишь тем, что я, наконец, понял, что нужно сделать, для того, чтобы прославиться.
— И что же? — заинтересовался Лучезар.
— Погубить как можно больше народу. Этот Имхотеп жил в доисторические времена, а его до сих пор чтут. Разве ты можешь привести пример хотя бы одного порядочного человека, слава о котором пережила бы положенный обычаями траур?
Всеволод засмеялся и покачал головой.
— Хотел было привести в пример короля Мечислава, но если он и делал что хорошее, то знаменит был исключительно королевскими причудами. Ну ладно, пойдемте, Яромир. А то солнце уже поднялось и начинает припекать.
— После обеда мы сможем посетить храм, посвященный Имхотепу, — сообщил гид.
— Лучше бы вечером, — возразила Джамиля. — Господину Яромиру нужно отдохнуть. Он плохо спал ночью.
— И, ручаюсь, после обеда тоже будет плохо спать, — пробурчал Всеволод. Я только усмехнулся.
Трех дней прогулок по Мисру мне хватило выше крыши. Честно говоря, мне бы хватило и двух, но ехать в Александрию значило для меня расставаться с Джамилей. А этого я не хотел.
— Ты побудешь со мной? До моего отъезда? — попросил я.
— Если хочешь, я даже выведу твой корабль из порта, — пообещала Джамиля.
Я немного успокоился и распорядился возвращаться в Александрию. Там Джамиля должна была показать нам торговый дом Мустафа.
По приезде в Александрию, я снова посетил дом Джамили. За последние несколько дней я присмотрелся к людям на улицах, сегодня смог посмотреть, как одевается сестренка Джамили Лайла. Да, надо признать, что наряды моего лоцмана были сугубо деловые. Я проинспектировал ее гардероб и только еще вернее убедился в этом прискорбном обстоятельстве. Но любой человек — будь то мужчина, или, тем более, женщина, хочет выглядеть красиво и нарядно. И я еще не встречал женщины, которая бы не считала, что ее красота нуждается в дополнительных украшениях.
— Дорогая, ты на меня не обидишься, если я подарю тебе нарядное платье? — поинтересовался я. Дело в том, что Джамиля сразу предупредила меня, чтобы я даже не думал поднимать обычную ставку или там совать ей чаевые. Если мне дорого мое хорошенькое личико. Она не из тех.
Джамиля улыбнулась.
— Знаешь, я просто не хочу, чтобы ты чувствовала себя неуютно рядом с этими важными господами. Они, бывают, чванливы, а такая женщина, как ты, должна всегда ощущать себя на высоте.
Джамиля озабоченно оглядела свой костюм.
— Я одеваюсь в деловом стиле. Нет, Яромир, я не против нарядной одежды, но у меня никогда не хватало на это денег. Вот выдам замуж мою Лайлу, тогда поглядим.
— А пока, дорогая?
— Я не обижусь, любимый, — ласково отозвалась Джамиля и легко поцеловала. Конечно, в результате, за новым костюмом мы отправились далеко не сразу.
Мы пришли в фешенебельный магазин. Я оглядел свою красавицу и решил, что ей пойдет костюм цвета бледно-розовой розы с отделкой тоже цвета розовой розы, но более темного цвета. Я спросил туфли и пояс тоже этого темно-розового цвета, Джамиля все это надела, продавец пришел в восторг, чему я не удивился, я же почувствовал некоторую незавершенность.
Продавец уловил мои колебания.
— Сюда нужны рубиновые украшения, господин.
— Вот именно, — согласился я. — Вот только мне нужно не что попало. А то, чтобы действительно подошло этой даме к этому туалету. Я слышал про рубины цвета голубиной крови…
Джамиля встревожено зашипела:
— Оставь, Яромир. Рубины стоят бешеных денег! Особенно такие.
— Тогда я их арендую, дорогая. Да, любезный, вы кредитные карточки принимаете?
— Безусловно, господин, — отозвался продавец, делая кому-то знак. К нам приблизились еще два помощника. У них в руках была потрясающая рубиновая диадема, рубиновое ожерелье, кольца, браслеты, серьги и пояс.
— Давайте примерим, — предложил я.
Джамиля сняла бледно-розовый тюрбан, и я осторожно приладил диадему на пышные, вьющиеся волосы. Потом застегнул на шее колье. Костюм сразу принял более завершенный вид. А моя Джамиля стала смотреться настоящей королевой. Да, королевой. Я впервые задумался о том, что как раз королевы в Верхней Волыни и нет.
Я надел рубиновый пояс поверх пояса цвета темной розы, потом пояс цвета темной розы снял и оставил только пояс из золота и рубинов. Надел на каждую руку девушки по браслету и на средние пальцы кольца с крупными рубинами. Вид у Джамили был выдержан в строгом восточном стиле. Вот только… Я вдел в уши девушки сережки и повернулся к продавцам: