Стражи Ишме-Шмаша
Шрифт:
– Скажи! – требует он.
Беззвучно рычу проклятья сквозь зубы. Я никогда не стоял на коленях, и даже перед царём не склонял головы. Я не привык… Чувствую, как лицо покрывается злыми красными пятнами.
– Я раскаиваюсь.
– Хорошо, - довольно говорит он. – Двадцать ударов кнутом, потом три дня поста вместо одного перед, каждым дежурством в течении месяца.
Наверно, на моём лице слишком красноречиво написано всё, что я думаю, поэтому что жрец добавляет:
– Ты можешь просто
Элили, совсем бледная, стоит рядом. «Пожалуйста, уходи!» - беззвучно шепчет она. Я вижу.
* * *
На пустыре я провалялся три дня. Меня притащили и бросили, оставив рядом кувшин с водой. Если бы я сдох, они были бы только рады. Последним ударом, словно издеваясь, этот гад сломал мне два рёбра. Теперь не вздохнуть. А вечером идти в ущелье.
Кое-как удаётся сесть.
– Исин, - Элили стоит рядом, всё такая же бледная, - почему ты остался?
Улыбаюсь, но как-то криво – что тут сказать.
– Я принесла тебе поесть, - она садится рядом, достаёт хрустящую ячменную лепёшку и полголовки мягкого сыра. – Мне только сейчас удалось незаметно ускользнуть, прости… раньше не получилось.
– Мне ведь не положено сейчас есть, - я заглядываю ей в глаза.
– Никто не узнает.
– А если духи чего-то там учуют?
– Ты в это веришь? – удивление звучит в голосе.
– Нет, - говорю честно. Хочется усмехнуться, но болят рёбра. Элили ведь тоже родилась не здесь, это неё законы, хоть и какие-то там её корни из этих земель.
Беру, разламываю лепёшку. Ужасно вкусная, горячая, пахнущая живым огнём.
Элили рядом...
– Иди домой, Исин, - тихо просит она, - ты же хочешь домой. Ведь хочешь? Забудь всё это.
Протягивает руку, осторожно касается моего плеча, и в глазах разом темнеет, становится нечем дышать.
– Там, в Майруше, ты… - она кусает губы, - я не виню тебя. Я могу это понять. Это война, и ты солдат. И мой отец был солдатом. Вы оказались по разные стороны, так вышло… это… Я ведь ненавидела тебя, но больше не могу. Исин…
Она всхлипывает.
– Пойдём со мной, - шепчу я, прижимая её к себе, она больше не сопротивляется.
– Я не могу, Исин, я боюсь. Как же тебе объяснить, ведь ты не поймёшь… Ведь эти голодные духи в моей крови, я боюсь они пойдут за мной… теперь, когда я видела их, и они видели меня - они пойдут…
– Пусть идут, - счастливо улыбаюсь я.
– Я убью всех твоих духов.
Её волосы пахнут молоком и солнцем.
– Их нельзя убить, - тихо говорит она, - это наши сны. Они живут, пока живём мы.
За её спиной стоит зверь. Да, это всё тот же сон – я помню. Зверь подходит, и довольно урча трётся о её ноги, лижет
Такие сны лучше забыть.
– Они приходят из наших снов, Исин. Они убивают. Здесь они за чертой, в ущелье, а там… Я боюсь! Это наше проклятье. Вдруг, они вырвутся и начнут убивать. Вдруг, я не справлюсь.
Элили рыдает, уткнувшись в моё плечо, я обнимаю её, глажу по голове. Боль куда-то незаметно уходит, оставляя только тепло и покой.
Всё вдруг встает на свои места.
– Ты ведь раньше не видела их? Пока не пришла сюда?
Она мотает головой.
Становится ужасно смешно, только сломанные рёбра мешают смеяться.
– Тебя запугали здесь, Элили, не знаю, как уж им это удалось, ты ведь храбрая. Элили, милая… Ничего. Хочешь, я сейчас пойду и перебью всех ваших духов. Всех, до единого! И тебе нечего будет бояться!
Она смотрит на меня огромными распахнутыми глазами. Глупая моя… да и я дурак, давно надо было!
– Я никогда не видел ваших духов, - признаюсь ей. – Только недавно я начал их слышать, потому, что наконец в них поверил. Я бил вашего хатаниш по морде, а он не видел меня, и не тронул. Это не мои сны, Элили, они опасны только для тех, кто их видит. Только для тех, кто боится. Это ваши страхи. А я их не боюсь. Я убью их всех! Ты ведь веришь мне?
– Верю, - серьёзно говорит она.
* * *
– Я сейчас заберу свои вещи и уйду, - рычу я на жреца, который опрометчиво встает на моём пути.
Он отползает в сторону и не решается спорить.
Я достаю, пристёгиваю к поясу меч.
– Куда ты идёшь! – орёт Энундарана у меня за спиной.
– Туда, - я спокойно машу рукой в сторону ущелья.
– Ты же сказал, что идёшь домой!
– Вот сейчас разберусь с вашими демонами, и сразу домой, - обещаю я.
Жрецу хочется схватить, не пустить, ведь по лицу видно, как страшно хочется! Но он боится меня. Я даже сейчас - страшен. Это не надолго, сейчас он побежит, соберёт себе маленькую армию. Будет не пускать. Ничего. Я должен успеть.
А ещё мне срочно, позарез, нужно научиться видеть этих духов, иначе драться не выйдет и не получится убивать. Но ничего. Я научусь, раз надо.
Ни переодеваться у черты, ни мазаться глиной я не хочу, к чему?
Уже слышу топот за спиной, и ускоряю шаг.
– Стой! – кричат они. – Нельзя!
Это им ничего нельзя, а мне можно. Мне теперь всё можно. Главное не испугаться.
Бок отдаётся болью на каждом шагу, но выбора уже нет. Я смогу.
Стражи шарахаются от меня.