Стражи Ишме-Шмаша
Шрифт:
Я влезаю на каменистый вал, вытаскиваю из ножен меч, и сталь звенит в напряжённой тишине.
– Эй, демоны! Идите сюда! – ору во всё горло.
И они идут. Я слышу, как ущелье отзывается дружным рёвом. Вглядываюсь, до рези в глазах, но не вижу ничего. Интересно, они видят меня?
Сейчас нельзя об этом думать, иначе начнёшь бояться.
Мухи! Над ними должны виться мухи! Смотри!
Толпа, во главе со жрецом, замерла у меня за спиной, за чертой. Они не посмеют сюда сунуться. Это хорошо.
Вот он, первый, идёт, уже близко. Я слышу сопение и тяжёлые шаги. Слышу шорох песка. Демоны! Я даже вижу следы на песке! И мухи, те самые мухи!
Приготовиться, перехватить поудобнее меч. И только сейчас я понимаю, что не учёл одного: они, вся эта толпа за спиной, твёрдо верят, что голодный хатаниш сейчас разорвёт меня в клочья. И только я один верю, что будет не так. Не я против духа, а я - против толпы. Их страх - против моей уверенности. Хватит ли этой уверенности на них всех?
Хватит. Должно. Иначе никак. Выбора всё равно нет.
– Эй, тварь! – говорю я, - я знаю, что ты здесь! Посмотри мне в глаза, я пришёл тебя убить.
И вдох-выдох. Спокойно, главное спокойно сейчас… Вдох-выдох.
Тварь рычит, припадает к земле, сейчас кинется! Я вижу, как взвился песок из-под её когтей. Я выставляю меч вперёд, на звук, на рык. И почти сразу чувствую, как тяжёлая туша повисла у меня на руках. Чувствую удар огромных когтей, и широкие кровавые борозды ползут по плечу. Хатаниш! Тварь! Я наконец вижу его! Он бьётся в предсмертной агонии, мой меч вошёл ему в грудь.
Я сбрасываю его на землю, выдёргиваю клинок и снова бью. Вонючая чёрная голова катится прочь.
Хочется перевести дух, но тварь дёргается, кажется, сейчас встанет.
Это их проклятая вера, в то, что духов нельзя убить! Можно! Ещё как можно!
– Только попробуй встать! – сурово говорю безглавому духу, - я убью тебя снова и снова, пока тебе не надоест. Только попробуй! И ты пожалеешь.
Он дёргается последний раз и затихает.
Я тяжело вздыхаю. Разодранное плечо дико горит огнём.
Я поднимаю глаза.
А ущелье полно горящих углей. Их сотни. Теперь я вижу их всех. Вижу. Все они пришли за мной.
Спина разом становится липкой от пота. Их слишком много, и они идут! За мной. Я только что разворошил осиное гнездо. Дурак! Мне же говорили – нельзя! Демоны! Провались они все в Илар!
Я поворачиваюсь к толпе.
– Их можно убить! – ору, со всей дури. – Их можно убить, вы же видите! Это просто звери! Трусливые звери, которые боятся даже ваших звенящих бубенцов! Их можно убить! Чего вы их боитесь! Я сейчас перебью всех до одного!
Толпа взволнованно гудит, она видит. Но мне уже некогда смотреть на толпу.
Голодные духи Ишме-Шмаша идут ко мне, всё ближе. Я ведь хотел драться – вот, это будет отличная битва. Убью их, сколько смогу, а там поглядим.
Я их убью, они уже знают, что можно. Они видели. Они поверят.
Вдох-выдох… всё хорошо. Я же сам этого хотел. Рукоять привычно лежит в ладони…
Чьи-то быстрые шаги за спиной, и кто-то встаёт рядом. Хорошо! Очень хорошо! Я уже не один! Некогда оборачиваться, голодные духи подходят, бросаются на меня…
Вот чей-то меч свистит, вместе с моим. И катятся черные головы. Они видят!
Кажется ещё…
И волна горящих углей накрывает меня. И я бью.
Духов можно убить.
* * *
– Исин, - её тёмные глаза смотрят прямо в мои, - я тоже люблю тебя.
И слёзы солёные дрожат в этих глазах. Она сидит рядом со мной на земле, держит за руку...
Боли уже нет, она ушла, остался только покой.
– Исин...
– шепчет Элили.
Я улыбаюсь. Я смотрю в небо, а небо полным-полно звёзд. Тихо, лишь волны шуршат, набегая одна за одной... кричат чайки... домой... мы сейчас пойдём... я пойду... прости.
Духов можно убить.