Стражи. Боги холода
Шрифт:
Кёлер видел, как старается не показать своего облегчения Ян, но его радость пробивалась сквозь броню многолетней бесстрастности, воспитанную лучшими наставниками Ордена. И им тоже, напомнил себе старик.
– Она хорошая женщина, Ян, – медленно, подбирая слова, сказал его пожилой собеседник, поигрывая тростью, – но учти, то, что я увидел, может многим в Ордене не понравиться. Потенциал в ней есть, но, её саму или кого-то из ее предков касалась сила Изгнанных. В ней есть Тень.
Вяземский вспыхнул:
– Во мне тоже, Франц. Но это не помешало мне занять место отца, когда
– Я не думаю, мой мальчик. – все так же мягко перебил его Кёлер. – остынь. Я как раз сказал тебе, что считаю ее хорошим человеком. Береги ее. А раз в ней есть Тень, береги вдвойне.
На мгновение Кёлер замолчал, продолжил куда медленнее, слова тяжело падали в ночную тишину:
– Хотя это не понравится многим во Внутреннем Круге, но я, своей властью, позволяю тебе открыть этой женщине то, что Страж имеет право открывать непосвященному. Также, если ты сочтешь, что она достойна быть Стражем, я разрешаю тебе подготовить ее к церемонии. Я верю тебе, Ян. Теперь говори об основной цели встречи.
– Конечно, Франц. Дело вот в чём…
И Вяземский сжато рассказал ему обо всем, что произошло в Москве, с момента гибели Мартынюка.
Кёлер оперся спиной о холодный парапет крыши, и задумался. Так он стоял, молча, постукивая наконечником трости о каменные плитки, пока Вяземский не прервал молчание:
– Скажите, Франц, почему именно меня послали разбираться с этим убийством? Меня, которого так долго держали подальше от оперативной работы? С которого так до конца многие и не сняли подозрения после смерти Анны?
– С тебя сняты все подозрения! Так решил Внутренний Круг, и ты сам присутствовал на заседании, если я еще что-то помню! – резко ответил Кёлер.
– Франц, мы оба прекрасно знаем, что если бы не ваш авторитет, который вы пустили в ход, исход мог бы оказаться совершенно иным.
– Обвинения сняты. Точка, – отрезал Кёлер. – А почему именно ты – так именно потому, что держать тебя и дальше в архиве было бы преступлением. Ты один из лучших моих оперативников, хотя и не обладаешь таким опытом, как другие. У тебя прекрасная команда. И, наконец, ты практически никому не известен в России, хотя и связан с этой страной узами крови. Я дал тебе шанс. Используй его.
– Поэтому я и попросил о личной встрече, магистр, – официально вытянулся Вяземский.
– Прекрати. Ты не на официальной аудиенции, – пробурчал Кёллер. – я прекрасно понимаю, что просто так ты не стал бы требовать личную встречу, да еще и в такой обстановке. Спрашивай. И можешь не беспокоиться, наш разговор не подслушают, а даже если узнают о встрече, то есть прекрасное обоснование – ты обязан был показать мне женщину, обладающую такими скрытыми способностями.
– Официальные донесения Мартынюка я видел. А не было ли каких-либо сообщений от него, которые проходили бы по официальным каналам? Не встречался ли он с кем-нибудь лично?
– Насколько я знаю, нет, – подумав, ответил Франц, поглаживая бородку. – Однако, обязательно уточню.
– Отлично. Следующий момент – могу ли я просмотреть отчеты наших постов слежения об активности Приграничья за последние
– Какие сектора? Сам понимаешь, полную картину я тебе дать не вправе.
– Западная Европа, Россия. Пожалуй, еще Дальний Восток – сами знаете, сейчас в России очень сильно азиатское влияние.
– Логичное требование. Завтра приезжай в Университет, я подготовлю данные.
– И, наконец, самое главное – какие у меня полномочия, в случае столкновения со Спецотделом?
– Я полностью доверяю твоим выводам, Ян. Могу сказать, что последние наши контакты с людьми из «Спецотдела» оставили у меня весьма странное впечатление, но я списал это на то, что у них грянула очередная реорганизация. Выходит, зря. Относительно полномочий… Будь крайне осторожен. Орден сейчас не в том положении, чтобы начинать войну с организацией, вроде Спецотдела. А потому, решай сам. Если ситуация будет критической и возникнет прямая угроза Границе – я разрешаю тебе применять любые меры, прямо не нарушающие Устав ордена и Договор Равновесия. Если же окажется, что происходит очередная драчка за власть – вмешиваться запрещаю. Только пристальное наблюдение и вывод из-под удара ценных контактов и информаторов. И учти, в случае прямого столкновения, тебе не приходится рассчитывать на подкрепление.
– Спасибо уже за разрешение действовать, Франц. Вы понимаете, что этим решением наживете себе новых врагов во Внутреннем Круге?
Кёлер рассмеялся.
– Не преувеличивай, Ян. Новых врагов в моем возрасте нажить весьма затруднительно. Если у тебя больше нет вопросов, то я отправлюсь спать. Увы, в моем возрасте романтика ночи противопоказана.
– У меня есть еще один вопрос, магистр, – Ян сознательно обратился к Кёлеру подчеркнуто официально.
– Слушаю тебя.
– Как вы сами думаете, что может затеваться в Москве? Все говорит о том, что происходит нечто из ряда вон выходящее, но внешне зацепиться совершенно не за что. После убийства Мартынюка моя группа оказалась в полной информационной изоляции. Если у вас есть хотя бы подозрения, прошу вас, поделитесь.
– Увы, Ян. Я действительно сказал тебе все, что знал, то есть, ничего нового.
– Франц, скажите, – понизил голос Вяземский, – это может быть подготовкой «пробоя Границы»?
Магистр молчал, покручивая набалдашник трости. Наконец, ответил:
– Судя по тому, что известно мне – нет. Я снова могу повторить – никакой аномальной активности в Приграничье, никаких данных о том, что в Москве появился кто-то, способный вызвать Изгнанных, не обращаясь к внешним силам.
– Скажите, а были ли случаи, когда Изгнанного пытались вернуть вдали от тех мест, где ему поклонялись?
Опершись на трость, магистр сделал несколько медленных шагов вдоль парапета. Легкий ночной ветер чуть заметно шевелил его седые волосы, зачесанные назад и собранные в «хвост», скрепленный старинным серебряным зажимом. Остановившись напротив Вяземского, Кёлер ответил:
– Официально, подчеркиваю, официально, считается, что таких попыток никогда не было.
– А неофициально?
– Неофициально, я могу сказать, что слышал о двух. Обе закончились трагически, в первую очередь, для заговорщиков.