Стрекозка Горгона. Зимние квартиры

Гостева Елена Витальевна

Глава 2

Николай из Ясс вернулся с новой идеей: создать искусственное привидение. Он, мол, пообещался генерал-майору Бергу сделать его, но понял, что в одиночку не справится. Сама по себе идея была привлекательной. Если магометане пересказывают друг другу ужасы о безголовом призраке, то поддерживать в них сей страх весьма полезно. Возможно, турки боятся призрака, потому и обходят стороной Праводы: вон даже на Базарджик набег делали, а на их гарнизон – нет. Может быть, может быть… Поручик Красовский, милый Костя, так о многом мечтавший и так мало успевший, помогает

товарищам даже после смерти…

Серж подхватил идею, а Таня отмахнулась: на душе было прескверно. Накануне в лазарете обсуждали смерть подпоручика из егерского полка, что лежал у себя на квартире, за ним ухаживал доктор пехотной бригады Бурков. Если доктор видел, что молодой человек плох, мог бы помощи попросить! Или спесь не позволила признать, что сам бессилен, иль ему было всё равно, выздоровеет ли офицер. Полковник иль генерал заболел бы, так из кожи вон бы вылез, чтоб спасти, а тут – всего лишь подпоручик незнатной фамилии. Таня похвалила идею Кало, но в мыслях был тот молодой офицер, и сказала ребятам, чтоб думали сами, а от неё бы отвязались.

Коля с Сержем подошли к командиру эскадрона, пошептались, и Бегичев пригласил повечерять своих бывших воспитанников и Лужницкого. Комната Бегичева годится для секретных разговоров: она в дальнем углу, в глубине коридора, туда случайные гости не заглядывают. Первое, что пришло в голову: протянуть верёвку от одного минарета к другому и таскать по ней туда-сюда чучело в белой простыне. Трофим спросил, где ж верёвку эдакой длины найти, притом без единого узла, чтобы пугало это не застряло на полдороге курам на смех, и фантазёры стушевались. Бегичев, поприкидывав так и эдак, сказал:

– Однако начальник гарнизона должен быть в курсе. А то будем призрака изображать, он же объявит за ним охоту.

Лужницкий изобразил сомнение:

– Так-то оно так, заручиться его согласием надо бы. Но возле Куприянова постоянно крутятся господа наблюдатели-надзиратели из генерального штаба. При них обсуждать – значит, раструбить на весь свет. Через неделю все Праводы будут судачить, через две – в Яссах узнают, потом и до турок слухи дойдут.

– Танюха поможет. Я к Куприянову зайду, а она штабистов будет отвлекать, мозги им пудрить, – бодро ответствовал Целищев.

– Татьяна Андреевна? – с укором переспросил Бегичев, и Кало, ухмыльнувшись нахально, сделал вид, что исправился:

– Ну да, Татьяна… Танюха наша Андреевна.

Бегичев неодобрительно покачал головой. Он не уставал поправлять Целищева, когда тот в грубоватой манере по-свойски именовал мадам Лапину Танюхой, а тот никак не желал переучиваться. Младшая сестра для него остаётся младшей сестрой. Он иногда напоминал, что в детстве на руках её носил, из грязных луж, из ям разных вытаскивал, сопли да слёзы вытирал. И начинался спор. С тем, что Кало её вытаскивал из луж, Таня соглашалась, но что до слёз и соплей, то братец сочиняет: она в детстве была крепкой, не болела, и напомни-ка, братец, когда это Таня в детстве плакала! Хоть один пример приведи! Серж поддерживал жену, говорил, что за стрекозкой такое не водилось. Кало строил сконфуженную мину, сознавался, что, может, подзабыл кое-что, однако на руках носил, нянькался, этого не оспоришь! И имеет право называть сестру так, как привык.

Но главное, да: Тане пришлось заговаривать зубы подполковнику генерального штаба Зурову, следить, чтобы ни он и никто другой не слышали, что докладывает генерал-майору вернувшийся из Ясс Целищев. Пока он был в кабинете Куприянова, Татьяна в приёмной кокетничала с офицерами. Вспомнила наставления Зары. Как-то, когда Таню из Смольного отпустили к родным, она при цыганке взялась спорить с Сержем и Кало о греческих мифах: кто из героев какие подвиги совершал. Очень хотелось доказать, что она сведуща в сей области знаний. Зара слушала, слушала да изрекла:

– Не тому тебя, Таня, в институте учат, не тому. Мало ли что в книжках пишут?! Не всё ль равно, кого тот Геракл убил? Может, мужчина и меньше твоего знает, а ты расспрашивай да удивляйся, хвали, мол, какой умный. А то начнёшь спорить, при тебе побоятся и рот раскрывать. Эдак всех поклонников разгонишь.

Серж тогда возмутился:

– Зара, что за советы?! Тане никакие поклонники не нужны, а мне она нравится такой, какая есть.

– А ты почему уверен, что не нужны? – насмешливо спросила пожилая цыганка. – Поклонники ни одной даме не мешают.

Серж примолк, закусив губу. Как раз накануне между молодыми людьми случился спор из-за некой дамы, чьим поклонником он сам являлся, и Тане в тот раз доставила удовольствие растерянность Сержа. Пусть поволнуется.

Сейчас мило улыбалась господам, старательно хлопая ресницами, расспрашивала Зурова и адъютантов о том, что и сама знала, а они наперебой, соревнуясь один с другим, разъясняли всё превсё. Братец давал задание: ты, мол, поколдуй, чтоб никто не мешал. А зачем колдовство, к чему оно, если одного женского кокетства достаточно?

По возвращении домой Кало гордо сообщил, что Куприянов идею одобрил. Владимир Васильевич недоверчиво переспросил:

– Одобрил?

– Ну-у, если быть точным, не то чтоб одобрил, но не запретил, – сознался, ничуть не смутившись, Николай.

– Вообще-то одобрил и не запретил – несколько разные понятия, – иронично улыбнулся капитан.

– Зато он даже советы дал, – запальчиво похвалился Целищев. – Когда я ему всё изложил, он высказался, что не против. И велел артиллеристов подключить, те с огнём и механикой дело имеют, могут что дельное присоветовать. Ещё строго-настрого наказал, чтоб все опыты мы втайне проводили.

Сейчас в свободное время офицеры собираются у Бегичева, вычерчивают некие механизмы, выглядывая иногда в коридор, словно заговорщики. Ломают головы над созданием пугала, которое можно, вырядив в белые одежды, установить на ближайшей горе, солдат рядышком посадить, чтобы они его в движение приводили. И нужно-то всего, чтоб некое чудовище махало руками и завывало, пугая всех, кто к Праводам приближается. Однако даже на бумаге, в чертежах и расчётах, сие не получается. Пока все проекты красивы на словах да не осуществимы на деле. Кало изо всех сил пытается уговорить сестру подключиться к делу, она же твёрдо решила не вмешиваться. Напугать двух-трёх турок, от силы с десяток, она и без всяких расчётов сможет, – только б кураж поймать! – но турки маленькими отрядами не нападают, нужно сеять панику в большом отряде. Кало прекрасно это знает, однако бухтит: