Стрела Габинчи
Шрифт:
Клаус торопливо сорвал его, и они с Ригардом бросились в кусты, поскольку со стороны города послышался топот скачущих лошадей.
Едва Клаус с Ригардом выскочили на опушку, к месту побоища прибыл большой отряд кавалеристов графа Виндорфа. Для четверки приятелей это послужило сигналом к бегству, и они понеслись через лес – к реке, чтобы не попасться под руку разгоряченным солдатам.
Пока с дороги доносились негодующие крики, это прибавляло беглецам сил, но, пробежав в таком темпе с милю и вконец обессилев, они попадали в траву у берега
Минут пять никто не мог говорить, все лишь хрипло дышали и откашливались.
– Больше… я ни на какие гулянки с вами… ходить не буду… – сказал Эдгар и сплюнул.
– Да уж… – согласился с ним Дирк и вытер рукавом раскрасневшееся лицо. – Надо было сразу домой идти… как из «Елки» погнали… Во, смотрите чего! Мне ее маманя второго дня с базара принесла!
И он продемонстрировал дыру на рукаве новой рубахи.
– Не нойте, батраки! – с долей превосходства произнес Клаус и стал развязывать добытый кошелек, в котором позвякивали монетки и чувствовалась приятная тяжесть золота.
Когда шнурок был развязан, на ладонь Клауса скользнули двенадцать золотых незнакомой чеканки.
– Ух ты! – воскликнул Ригард, пододвигаясь ближе. – Маленькие какие! Наверно, по полталера!
– Откуда ты знаешь? Ты что, золотой талер видел? – усмехнулся Клаус.
– Нет. Но видно же, что они небольшие.
– Ну и пусть небольшие, пусть по полталера. Значит, на каждого по полтора золотых талера приходится… Держи, Дирк, вот тебе на новую рубаху, еще и на лошадь останется.
– Нет-нет, не надо! – замахал руками Дирк. – Я это не возьму.
– Почему? – удивился Клаус.
– Потому, что деньги эти ворованы у убитого человека.
– Дурак, что ли? Мы, что ли, этот обоз пограбили? Мы лишь подобрали то, что осталось, а это золото все равно бы пропало!
– Тогда – на троих, – подсказал Ригард.
– Значит, на троих, – согласился Клаус и, добавив еще одну монетку, протянул их Эдгару: – Бери.
Но тот яростно замотал головой и спрятал руки за спину, как будто ему предлагали выпить яду.
– Ах так?! – разозлился до слез Клаус. – Ну, тогда мы с Румяным все делим на двоих! Ты как, не откажешься?
– Нет, я не откажусь, – сказал Ригард и, получив свои шесть монеток, стал с интересом их разглядывать. – Чеканка-то не королевская, – заметил он.
– Значит, лорда нашего, – буркнул Клаус, ссыпая свое золото в карман. Затем размахнулся и зашвырнул пустой кошелек в воду.
– А вот и не лорда. По-нашему написано… «чин-та-ро»… Так, кажется. А остальное какими-то крючками…
– Чинтаро – это столица Габинчи, – сказал Дирк.
– Ты-то откуда знаешь? – удивился Клаус.
– Тесть нашего хозяина, еще когда мальчишкой был, несколько лет у тамошнего пекаря прислуживал, а когда подрос до тринадцати лет, его и вытурили.
– Проворовался? – уточнил Ригард, продолжая перебирать монеты.
– Нет, у них там так положено – взрослых чужаков не держать.
– А как же он туда попал?
– Об этом мне неизвестно.
Они еще помолчали, все четверо испытывая неловкость. Наконец Клаус поднялся:
– Ну ладно, давайте расходиться, а то мне еще дома воду и дрова таскать.
И они разошлись, не подозревая, что их ожидает.
12
Получив известие о нападении на обоз, граф Виндорф лично примчался к месту трагедии и, соскочив с коня, в сопровождении капитана-полковника Форнлета стал осматривать брошенные возы и тела погибших, оставленные до приезда графа в том же положении, в каком их бросили грабители.
Граф шел от воза к возу, от тела к телу, и его лицо становилось все мрачнее. Еще недавно, во время войны с соседом, он видел много убитых и раненых, но то была война, а на этот караван он возлагал большие надежды.
– Значит, так, тела увезти и схоронить, а товары свезти в замок.
– Слушаюсь, ваше сиятельство! – козырнул капитан-полковник.
– Лефлера проверили?
– Все его лошади на месте, ваше сиятельство, кроме тех пяти, что им выдавать положено.
– Но здесь-то было куда больше пяти, правильно?
– Так точно, ваше сиятельство. Выходит, это не они.
Граф нагнулся и выдернул из тела убитого кавалериста арбалетный болт.
Болт был плохой, с заточенным, а не закаленным жалом. Пробив легкий панцирь, он заметно согнулся.
– Не наша работа и не соседская, – заметил капитан-полковник.
– А чья?
– Такую дрянь, ваше сиятельство, любой деревенский кузнец за малую цену сделает.
Граф вздохнул и бросил болт на дорогу.
– Обочины, кусты, лес проверили?
– Проверяем, ваше сиятельство, а еще…
Договорить капитан не успел: на дорогу выскочил сержант и, подбежав к графу, вскинул руку для приветствия.
– Докладывай командиру! – сухо сказал тот.
Сержант повернулся к капитан-полковнику:
– Ваше благородие, найдено место пьянства злоумышленников! А также беспокойство травы и ветки поломаны!
– А чем беспокойство? – спросил граф.
– Лошадьми, ваше сиятельство!
– Пойдем посмотрим, – сказал граф, но прежде им пришлось посторониться, пропуская по обочине полдюжины крестьянских телег с грузом дров и воловьих кож, увязанных в высокие стопки.
Погонявшие лошадок мужики в ужасе пучили глаза на переносивших тела солдат и оставшиеся на дороге кровавые потеки. Перепуганные, они не заметили графа и, едва миновав страшное место, принялись нахлестывать лошадей, чтобы скорее уехать подальше.
«К вечеру об этом узнает весь город», – подумал Виндорф и вздохнул.
Следуя за сержантом, они с капитан-полковником пришли на то место, где прятались разбойники, перед тем как напасть на обоз. Повсюду была примята трава, попадались лошадиный навоз и сломанные ветки акации. А еще, в сотне шагов от дороги, на опушке леса, обнаружились следы чьей-то трапезы с вином.