Стрельцы у трона
Шрифт:
Анна Леонтьевна, Кирилло Полуэхтович, младшая сестра Натальи Авдотья, братья: Иван, Афанасий, Лев, ближние бояре и боярыни ждали царицу с вестями о здоровье Алексея, собравшись в просторной Столовой палате.
Сюда прошла и Наталья.
– - Господь милости послал, -- встречая дочь, проговорила Анна Леонтьевна и подала ей просфору, вынутую за здравие царя и царицы.
– - Легше дал Господь царю-государю нашему, -- повестил всем от имени царицы-дочери Кирилле Нарышкин, выслушав несколько слов от Натальи.
– - Слава те, Спасу Милостивому!.. Подай, Господи!
– - откликнулись все на эту радостную весть, широко осеняя себя крестом.
– -
По приглашению царицы отец с матерью, сестра; братья и несколько более близких и родственных боярынь и бояр с дьяком Брянчаниновым прошли за Натальей во внутренние покои терема.
Здесь царица подробно передала все, что видела и слышала у больного мужа.
Сон Алексея произвел впечатление на наивных, суеверных слушателей.
– - Помрет, гляди, помрет скоро сокол наш, -- шамкая, решительно заявила старая нянька Натальи, Кузьминишна.
Но Анна Леонтьевна так поглядела на бестолковую старуху, что та съежилась и отошла подальше в угол.
– - Врет старая. Што она разумеет?
– - вмешался Нарышкин, видя, как сразу омрачилось лицо царицы-дочери.
– - Поживет еще с нами солнышко наше красное... Сама же, доченька, сказываешь: легше ему... И лекарь вон толкует, да не один... Других он звал... С чево помирать свету государю нашему? Не перестарок... не хворый какой... Оздоровеет. Слышь, и во сне покойный родитель молвил же царю: "Тебе еще наземь вернутися надо"... Вот, и поживет...
– - Поживет, вестимо... А то -- и моя какая жизнь будет?.. И Петруша наш... Што мы без нево?.. Как нам быть?!
– - с глубокой тоской, которую давно таила в душе, проговорила Наталья, горячо прижимая к груди сына, успевшего взобраться на колени к матери.
Плохо понимая, что творится кругом, ребенок стал ласково гладить мать по волосам, по лицу, настойчиво повторяя:
– - Мамушка, не плачь. Не дам тебя в обиду. Слышь, матушка, скажи: хто обидел? Я тяте скажу... Сам голову срублю... Вот... видишь?!.
И мальчик схватился за рукоятку игрушечной сабли, подаренной ему московскими торговыми людьми в день его ангела.
– - Ладно... Зарубишь, вестимо. Не плачу я... Поди, играй, -- спуская сына с колен, сказала Наталья и обратилась к отцу:
– - Слышь, батюшка, пообещала я, коли полегше буде государю, самой святыни обойти, а в иные -- на молебны послать на заздравные. Возьми там казны у боярыни-казначеи... Вот, и он с тобой...
– - указала на Брянчанинова царица, -- тоже пускай едет... К Николе-Мученику, знаешь, где бывал уж, за Яузой.
– - На Вшивой Горке, -- знамо, к нему, государыня-доченька... В сей час поеду. А еще куды, не скажешь ли?
– - Куды?.. Да, много надобно... Всюды надо! Пусть молят Господа святые заступники... Вон, брата пошли, Ваню -- к черным попам, в Вознесенскую обитель, к Спасу Нерукотворенному... Скоропомощник он... Мы тута с матушкой у Онуфрия-Великомученика помолимся, от скорой смерти избавителя... Близко, на Сенях тута. А тамо и посоветуем с матушкой да с теткой: куды еще... Весь день ныне ни пить, ни есть не стану... Буду молить Господа и Матерь Божию и угодников святых... Авось услышат молитву мою горячую... Авось... Поезжай, батюшко, не трать часу... А Афоня пускай в Рубцово-Покровское съездит в село, к Покрову {Теперь -- улица Покровская, старинная вотчина Романовых.}... Много мне помощи было от той Святыни. А еще ково -- ко
– - К Христофору -- Песья голова надо бы, государыня-сестрица, -- нерешительно заметила Авдотья Нарышкина, желая прийти на помощь растерявшейся сестре.
– - Молчи, егоза, -- цыкнула на нее мать.
– - Нешто государыне-царице жениха себе вымаливать надо? Энто уж ты бегай ко Христофору, поклоны бей, в девках не просидеть бы... Без тебя разберем, што да как! Поезжай с Господом, старый... Видишь, государыне-доченьке не терпится. Успокойся, доченька... Мигом все поисполним... Услышит Господь молитвы наши грешные.
– - И то не стою, старая. Ты уж сама помолчи, -- отозвался Нарышкин.
– - Ну, кум, идем, -- обратился он к Брянчанинову.
– - И ты, Ваня и Афоня... Едем... Казны возьмем. А коней и не распрягали. Готовы возки стоят. Все святыни объездим... Спокойна будь, государыня моя, доченька, Наташенька милая... Храни тебя, Пречистая Матерь...
И, низко поклонившись царице-дочери, Нарышкин вышел с сыновьями и Брянчаниновым.
– - Да, матушка, в Ивановску обитель не забыть бы; да в Чудовску... Да... Господи, и память отшибает у меня... Хочу сказать -- сама не знаю, о чем?.. Ровно бы разума не стает во мне... Уж больно я натерпелась да намаялась... При ем, при Алеше, при государе -- молчу, терплю... Вот -- и не стерпеть теперя, так тяжко мне... Ох, матушка, уж не оставь ты меня!.. Сестрица, Овдотьюшка...
И снова Наталья залилась слезами.
– - Да буде, Наташенька... Доченька моя... буде... Бог не без милости... Помолим Ево. Рабам последним Он милости посылает Свои... Неужто ж отринет твое моленье чистое?.. Слышь, надоть бы водицы святой да просвирки от Псковских чудотворцев поднести государю... Куды помогает хорошо ото всех недугов святыня та... Дело уж ведомое, государыня-доченька, не раз испытанное...
– - Послано уж, матушка. Нынче-завтра вернется посланный, привезет. Ровно на грех, нету ни воды той, ни просфоры. А бывала всегда... Вон, Наташеньке недужилось как-то, ей и дадено... Помогло... Привезут, дам государю... Все дам... Крови бы из груди из моей рада источить ему, помогло бы только... Господи, Господи!.. Матушка, снаряжать поезд вели... Едем!..
– - Ладно, доченька... Слышь, може, дождалась бы темени?.. Сама знаешь: царица днем да без государя словно и не ездит по Москве... Не бывало тово... Все больше по ночам, сама знаешь... И на богомолье и в переезды. Не след, штобы всякий глазел на поезд на твой на царский и на тебя... Не укроешься так уж от людей-то...
– - И не надо... Старое то дело... Мы, вон, с государем, почитай, на виду у всех по Москве езживали... Так, на забаву смотреть, на послов иноземных... А ныне, на дело на такое, на великое... Да вот, што ты скажешь, боярин, -- обратилась она к Матвееву, сидевшему все время в раздумье: -- Выехать ли мне засветло али ночи ждать, истомить себя, измучати?..